Алексей Крылов - Контрасты

Отличный кованый топор
С удобным, хватким топорищем,
В работе ловок и остёр,
Похожего не сразу сыщем.
Когда гремят колокола
Топор выходит из дремоты.
Чем хуже в княжестве дела,
Тем больше у него работы.
Умеет он рубить с плеча,
И в это краткое мгновенье
В руках лихого палача
Он сильных мира воплощенье.

Истошно стучат барабаны,
Волынки терзают страну.
Банкиры наполнят карманы,
А Джонни пойдёт на войну.
Сюжет повторяется тот же,
Что двадцать пять вёсен назад.
Лоснятся буржуйские рожи,
А жизнь потеряет солдат.
Их в клочья снаряды не рвали,
Они не бывали в плену.
Жиреют на хлебе и стали,
А Джонни идёт на войну.
И снова во Франции где-то
Вороны над полем кружат.
Белеют в фельдграу скелеты,
А в хаки другие лежат.
За честью, геройством и славой,
Обняв на прощанье жену,
По прихоти чьей-то кровавой
Наш Джонни идёт на войну…

Шуточная пародия на прекрасное стихотворение
Инессы Елисеевой «Капля горячего воска»

«…Я снова вижу райский ад
Немых картин Иеронима.
Как в универе сопромат
Он точит мозг, но ходит мимо.

Случайность встреч слезой умыв
Я закрываю книгу Босха.
И неслучайный мой порыв
Летит на руку каплей воска.»

*****

Ты в коридоре нервно ждёшь,
Под сердца громкое стоккато.
Сегодня в третий раз идёшь
На пересдачу сопромата.
Печёт невыспавшийся мозг,
И бьётся кровь в аорте узкой.
Консоли гнутся, словно воск,
Под страшной умственной нагрузкой.
Судьба к тебе сегодня зла,
И ты в зачётку смотришь плача.
Ведь память в норку заползла,
И провалилась пересдача.
Недостижим волшебный сад,
Босх ухмыльнётся, лицемеря,
И распахнёт военкомат
Тоской окованные двери…

Я был всегда хитрее всех,
Я из толпы не выделялся.
Кто жаждал славу, шум, успех,
А я же тихо ухмылялся.
Скрывая истинную суть
Я не кичился перед вами.
И не стремился я кольнуть
Глаза румяными боками.
Я был никто, я был в тени,
Я избежал судьбы капкана.
Я просто выше всей возни,
Достойной только балагана.
И вот – естественный итог:
Кто ярок был и кто заметен,
По тем читают некролог
Под неумолчный шёпот сплетен.
А я живу, а я дышу,
Согретый поздними лучами.
И до сих пор ещё вишу
На ветке высоко над вами.

Строка за строкою в бумагу вбивая,
Как чёрные клейма на бархатной коже,
Машинка печатная, точно рыдая,
Внезапно вопросами стала тревожить.
За буквою буква, пробел, запятая,
И снова каретки стальное движенье.
«Прошу вас, ответьте мне, кто я такая?
И в чём моей сущности предназначенье?
Зачем? Почему? Я, ответы не зная,
В безмолвия клетке с рожденья страдала.
Теперь я боюсь замолчать, умирая,
Как раньше, забытая вами молчала.
Поймите меня, я – живая, живая…»
И литеры ритмом мой мозг проницают.
«… живая, живая, живая, живая…»
Закончился лист. Всё внезапно смолкает…

Обидные слова
И колкие фразы.
Как ты была права,
Вещунья-зараза!
И я не нужен ей,
Я жалок и смешон!
Был замок на песке
Любовью построен.
Теперь же я в тоске,
Унижен, расстроен.
И эти девять дней —
Всего лишь только сон.
Осталось мне рыдать,
Во след её глядя.
Со вздохом вспоминать
Лазурные пряди.
И, в зеркало смотря,
Смывать постылый грим.
Ах, почему же ты
Жестока, Мальвина!
Надежды и мечты
Разбил Буратино.
И утром, втихаря,
Ты убежала с ним!

Три друга в банке жестяной,
Витки орбиты не считая,
Летают где-то над Землёй,
Её попутно изучая.
С комфортом перезревших шпрот,
Щетину жёсткую не брея,
Они за каждый оборот
Чуть-чуть становятся старее.
Их, в космос вышвырнув пинком
Неистовой ракетной тяги,
Чины порадуют потом
За проявление отваги.
Друзья слезу, таясь, утрут,
За страх свой получив хоть что-то,
И в книжках сказочных прочтут
О звёздных трассах Космофлота…

Мятный ветер свободы
С непривычки пьянит,
Треплет нежные всходы
И карнизом гремит.
Заставляет крутиться
Старых крыш флюгера,
И по бухтам ютиться
Немоты крейсера.
Пыль сдувает с тамтамов
Непокорных сердец,
Рвёт повязки со шрамов,
Направляет резец.
Этот ветер наполнит
Парус латаный твой,
Три желанья исполнив
Поведёт за собой.
Унесёт за пределы
Нашей плоской земли,
Где мы только хотели,
Но никак не смогли.
Мятный ветер свободы,
Этот вечный магнит,
Проницающий годы,
Уходящий в зенит…

Туман густой, как молоко.
Бензином пахнет и дождём.
А где-то, очень далеко,
Ворчит артиллерийский гром.
Брезент, промокший от росы,
Свисает косо с плоскостей.
Годами тянутся часы
Под копошенье технарей.
А мы сидим, повесив нос,
Гоняя папиросный дым.
Ждём, что улучшится прогноз,
И мы когда-нибудь взлетим.
Туманный, призрачный Ла-5,
Как сгусток влажной темноты,
Уныло вынужден стоять
На грани видимой черты.
С КП комэска возвратясь
Терзает старенький планшет.
Вздыхает, тихо матерясь:
«Приказа нет. Полётов нет.»
Как муха вязнет разговор
В белесом мареве густом.
И, словно чувствуя укор,
Погоды ждёт аэродром…

Небольшое «что было бы, если бы».
Середина 80-х. Война стран Варшавского договора и НАТО началась…

Догорают обломки Ил-76.
Мы помянем погибших потом.
Наступило затишье, есть время поесть,
Покурить и потери в тетрадке учесть
Криво точеным карандашом.
Как нарывы вставали чумные грибы,
Исковеркав стареющий мир.
Станут лучшим товаром простые гробы,
После этой последней, надеюсь, пальбы,
Расколовшей зенит и надир.
Мы теряли «борты», но тянули к реке
В перекрестиях огненных трасс.
И, сжимая кольцо парашюта в руке,
Видел я, как в смертельное входят пике
«МиГи», телом прикрывшие нас.
Я не знаю, кто кнопку впервые нажал,
Не стратег я, а просто солдат.
Но, я помню о том, что сказал генерал,
Когда нас этой ночью на смерть провожал:
«Возвращайтесь живыми назад!»
Мы удержим мосты, потому что приказ,
Потому что не хуже отцов.
Хоть всё меньше и меньше становится нас,
И торчит «Леопард» над окопом в анфас,
Что утюжил хороших бойцов.
Нам бы ночь продержаться и встретить рассвет,
Хоть в слезах, хоть в крови, хоть в поту.
Скинуть ставший свинцовым свой бронежилет
И танкистов окликнуть: «Мазута, привет!»
На захваченном рейнском мосту.