Алина Сербинович - ПЕРЕКРЁСТОК

И когда-то я пришёл во храм,
Солнце плыло, искренне смеясь
И припал к Христа стопам-
В Иордани омоясь.

И стоял закат в мареве алом,
Вокруг- одна тишина.
Ты пришла под покрывалом
И ждала меня у окна.

И дрожало пламя свеч,
За окном- рой пчёл гудящий,
Я мечтал коснуться белых плеч-
Ты была такой манящей.
Всё проснулось с давних пор,
Я любил тебя так долго, много-
Плавилась вода с озёр-
Расстилалась тихая дорога.
На власах твоих седины,
Ветер воет из долины-
И любовь всё не ушла.
Ты стояла без одежды,
Отражаясь в глади вод.
Воскресила все мои надежды-
Я целую жадно красный рот.

Я себя совсем измучил
И припал к твоим ногам,
Как верблюд себя навьючил,
Ступая к старым берегам.
И зажила в сердце рана,
Боль, кажись прошла-
Ты пришла вся из тумана-
Тиха, нежна и светла.

Обняла меня рукою-
Жизнь вся снова молода.
И качается вода рекою,
И года нам-не беда.

Слышу глас призывный луга-
Самый милый сердцу зов.
Ты ждёшь меня, подруга,
Чтоб обнять у жёлтых берегов.

Мы свободны, мы не рабы,
Но с дружбой и братством на «вы»,
Лето захлебнулось в речке воды-
В поле много жатвы.

Разрывалось небо бомбами
И летел красный свист.
И текли слёзы иконные-
Сердце рвалося ввысь.

И пришла Революция-
В сердцах и умах.
Лучи солнца льются,
Как реки на жёлтых полях.

Пришли новые полководцы,
Устроив кровавый пир-
В небеса крик рвётся-
«Мы за дружбу и мир».

Сияет бледно солнце
И взгляд их пылок-
Иссохло речки донце
И пули бьют в затылок.

Мы разогнали чёрны тучи
И грязь взбесили.
И жизнь не стала круче,
Лишь плачем от бессилья.

Пропой, Земля нам,
Целуя остатки урожая-
О лугах и нивах
Родного края.

Мы хотели дружбы и братства
И столкнулись со смерчом.
И умирали солдаты-
И всё нипочём.

Сомкнулись ряды стеною
И смеялся туман.
И худою рукою
Стучали в небес барабан.

И шли по дорогам,
Лишаясь последних сил.
Не боялись острогов-
Не умерить их пыл.

О, чудо- победа за нами
И блестит кровью песок.
Мы её рвали ногтями-
Берег Равенства недалёк.

Ватагой и толпою дружной
Мы восстановим Мир.
И веет хладой вьюжно-
Наступит снова пир.

П. С. Сиял уныло месяц,
С болот вставал туман
И шёл солдат, главою свесясь-
Он понял, что революция- обман.

Уйма в селе троп
И каждая, будто топь.
Много в селе мест
Да на церкви крест.
И до синего Байкала
Троп ни много и нимало.

Высятся горы Уральским хребтом,
Золото здесь гребут мешком.
Вокруг поёт зелёная тайга
И вязнет в холоде нога.
Здесь не пройти босиком-
И ни верхом, ни пешком.

Хорошо- у кого северный дух-
Он крепок и к боли глух.
Если же слаб,
То живёшь, словно раб.
Бури и знойный вой-
Дежурят, будто конвой.

Слабый воину, словно брат.
Хоть сам воин ослаб.
Если не взял врага под прицел,
То его ждёт расстрел.
Не пытайся шагнуть назад-
Пути нет- ты воину стал брат.

И за Уральским хребтом
Есть чей-то дом.
Есть там люди и лад,
Кто-то друг другу рад.
Где-то седой уральский клён,
Что опалён сентябрём.

И пусть ты не перейдёшь вброд-
Иди лишь вперёд и только вперёд!
Там тоже бывает май
И летят птицы стай.
Слабый воину, словно брат.
Хоть сам воин ослаб.

Снежный, колючий пух-
Дико пронзает он дух.
И стучась в пустую дверь-
Ты бьёшься, словно зверь.
Думы лишь об одном:
Когда же увижу свой дом?

И пропал единственный друг.
Словно упал в жизни круг.
Жить больно всё равно-
Хочется шагнуть в окно.
Слабый воину, словно брат.
Хоть сам воин ослаб.

И тяжела повесть-
Там затрагивается совесть.
Они были в кандалах
И стонали «ох» и «ах».
Слабый воину, словно брат.
Хоть сам воин ослаб.

Все они были смелы
И собою закрыли тылы.
И жили порой в нищете,
Сражаясь в жизненной суете.
Но пришло время смут
И брат на брата одел хомут.

Первый любил закон,
А второй хотел власти и миллион.
Третий всё раскрушил
И первый лишился сил.
Слабый воину, словно брат.
Хоть сам воин ослаб.

В каждом изчетырёх горела любовь.
Но в итоге все четверо пролили кровь.
И разносился в округе звон,
И приехал за ними вагон.
Тут не нужен вопрос-
Куда отвезёт их паровоз.

И в каждом из них была душа,
Хоть и не стоила это гроша.
Каждый из них был Человек,
Хоть и недолог их век.
И уйма в селе троп,
И каждая, будто топь.

Что Человек- просто прах?!
В душе- тихий страх.
Их везут в вагонах, как бренную выть-
В шахты иль золото мыть.
И дрожащей рукой
Будут работать киркой.

И один предложил не страдать.
А просто- бежать.
Остальные смотрят на снег,
Понимая, что нереален побег.
И огни вдоль путине горят-
Все встали в ряд.

За окном зимний вой
И псы, как конвой.
Зачем и куда бежать?! —
Ведь здесь еда и кровать.
Слабый воину, словно брат.
Хоть сам воин ослаб.

Как спать, если снится плетень
И яркий, солнечный день,
Чуть подальше- поле и рожь-
Как ты уснёшь?!
Родимый дом и закат.
А здесь- просто ад!

Он мается так устал
И где-то ножик достал,
Но раз он упал на льду
И кто-то кричал про беду.
Схватила тихая дрожь
И снится вечно поле и рожь.

Дни бегут чередом-
Работаем под стеклом.
Однажды друг сказал:
«Там вдали вокзал,
Давай совершим побег,
Хоть брата в живых уж нет.

Я устал копать каждый раз
И больше стал не горазд.
Вокруг водная, сонная гладь-
Нам нечего больше терять».
Другой отвечал, что «просвета нет
И мне уже тридцать лет,
Что кончено всё и меркнет свет,
И что не спасёт рассвет».

Огромная, синяя высь,
Облака с землёю слились.
И вот- свободны они,
И впереди вокзала огни.
Каждый едет в свой дом
И не нужен им уже миллион.

И крапива обвила плетень.
И на улице яркий, солнечный день.
Чуть подальше- поле и рожь
И на сердце сладкая дрожь.
Поодаль- родимый дом и закат
Да на печке красный халат.