Борис Херсонский - Девять
- Название:Девять
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2020
- Город:Харьков
- ISBN:978-966-03-9181-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Херсонский - Девять краткое содержание
Девять - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Борис Херсонский
Девять
© Б. Г. Херсонский, 2020
© Е. А. Гугалова-Мешкова, художественное оформление, 2020
© Издательство «Фолио», марка серии, 2005
Клио
Первая ода
День меркнет. В набежавших тучах
сокрыты сонмы дев летучих.
Их интерьерные тела
венчают мощные крыла.
Валькирии, как санитарки
над полем боя. Их товарки
эринии, что месть вершат.
Но нет им дела до стишат.
О муза! Среди дев жестоких,
змееволосых, волооких,
грудастых – только ты нежна!
Жаль, мало ты кому нужна.
Летишь привольно над поэтом,
но лáвровый венок при этом
висит дамокловым мечом,
добро, когда не кирпичом.
Итак, рифмованные строки —
как зэки, что мотают сроки,
где рифмы – тачка и кирка,
баланда, что на вкус горька,
и ритм – решеткою тюремной
гремит стопою подъяремной,
а строфы – нары вдоль стены
кошмарной лирикой полны.
Бывали дни, гремела лира
о Ленине, о деле мира,
о сеялках и тракторах,
колхозных танцах и пирах,
стахановцах в подземных норах,
и гонораров пышный ворох
стучался громко в твой карман,
нетерпеливый графоман!
Где творчества дома? И где вы,
крупнолирические девы?
Оздоровительной возни
с поэтом не хотят они!
Где бедра? Где живот и ляжки?
Лежат на пенсии бедняжки.
На полке зубы между книг.
В ушах – романс «О дивный миг!»
О дивный миг! О сладкий крик!
Был музы санаторной лик
в порыве страсти запрокинут…
О дивный мир! Жаль, ты покинут,
не слышен лиры сладкий стон,
гремит попса со всех сторон.
И стихотворная реклама
звучит средь общего бедлама.
О муза! Ты жива, старушка.
Тебе – полушка, мне – полушка,
копейку сложим мы вдвоем,
и, выпив, что-нибудь споем.
Ну что ж! Не поминайте лихом!
Под старость обернулся психом
любимец муз. Смешон удел
того, кто эту песню спел.
«чем ближе к смерти тем дальше от истинной веры…»
чем ближе к смерти тем дальше от истинной веры
жаль инквизицию отменили она бы приняла меры
на костре любовью Господней отступника грея
говорят в народе сожги марана и в прахе узнаешь еврея
поскреби россиянина и перед тобою татарин
но не огорчайся будь за все благодарен
за копейку в кепке лежащую перед безногим
за высохших старичков которые сыты немногим
за город у моря с троллейбусом и трамваем
трамваи другие и город почти что неузнаваем
небо тускнеет зато на губах любимых ярче помада
первоклашка по пальцам считает окружности дантова ада
длина окружности два пи эр но это проходят позже
любовь умирает в муках на супружеском ложе
а люди живут без любви прогорклой пропащей
каждый из нас медь звенящая или кимвал звучащий
особенно здесь у моря где притихший до лета
приморский бульвар знаменитый театр оперы и балета
платаны-пенсионеры с ободранной серой кожей
человек чудак сам на себя не похожий
надо сходить в музей поглазеть на полотна старых
мастеров не все же глядеть на натуру в стрип-барах
не все же вытаптывать травку проходя мимо врат церковных
в сизом облачке смертных страстей и мыслей греховных
«что думают старушки со скамейки…»
что думают старушки со скамейки
считающие жалкие копейки
по поводу сомнительной семейки
живущей на четвертом этаже
с их пианино старым дребезжащим
сыночком слабосильным и дрожащим
с подсвечником и вилками фраже
кто ходит к ним о чем ведутся споры
какой чумы в них затаились споры
на кухне их посуды грязной горы
все близоруки в роговых очках
все говорят с акцентом все картавы
и нет на них контроля и управы
отключишь свет читают при свечах
что думают старушки со скамейки
считающие жалкие копейки
по поводу расхристанной еврейки
с авоською идущей в гастроном
как располнела плохо ногу ставит
носком вовнутрь опять-таки картавит
и говорит на языке чудном
что думают о главном инженере
приличный человек по крайней мере
не водит баб сидит в своей фатере
один как сыч как перст совсем один
годами тот же плащ старообразный
и даже нос горбатый безобразный
не портит красоты его седин
что думают о смерти до которой
подать рукой о неприезде скорой
о дяде соломоне с тетей дорой
сидят на чемоданах вызов есть
но допуск был у дяди он в отказе
ну а у тети вовсе сдвиг по фазе
и жив покуда слабоумный тесть
и все покуда живы что приятно
Бог терпит всех и не зовет обратно
во тьму откуда всех нас непонятно
зачем извлек на грязно-серый свет
учил советской бытовухе жалкой
пожаловал хрущевкой коммуналкой
а есть ли Он для нас пока секрет
«все приглашали друг друга не поехал никто ни к кому…»
все приглашали друг друга не поехал никто ни к кому
каждый забился в свой угол в своем дому
кто конопляном кто в табачном дыму
ни по одежке встретить ни проводить по уму
кто окончил нархоз кто окончил физтех
никто ни к кому не поехал а все приглашали всех
но на каждое приглашение приходится десять помех
и голова с утра раскалывается как орех
кто-то работал для армии в каком-то секретном НИИ
кто-то в пустом кабинете размышлял о небытии
кто-то строчил доносы кто-то в газету статьи
и никто ни к кому не приехал а казалось бы люди свои
кто-то с кем-то рядом два года на последней парте сидел
кто-то совсем облысел кто-то совсем поседел
кто пиликал на на скрипке кто под гитару пел
но никто ни к кому не приехал и это в жизни пробел
потому что жизнь разорвана то пробел то тире
или точка азбука морзе или флаг на горе
пик имени сталина тает ледник на жаре
и никто ни к кому не приехал каждый умер в своей конуре
«слышу со всех сторон пора подвести черту…»
слышу со всех сторон пора подвести черту
засиделся зажился запутался снижен слух
старость должна ходить с кляпом во рту
в мохеровой шапочке летом зимою так сразу в двух
кутаться жаться чтоб холода скоротать
серая вата лежит между оконных рам
к нам даже Христос приходит в ночи как тать
смерть за ручку ведет и земля прикрывает срам
а покуда валокордин валерьянка и бром
третья нога привет вам сфинкс и эдип
это наш мужской ПМС предмортальный синдром
это наше ворчанье брюзжание кашель и хрип
Интервал:
Закладка: