Андрей Дементьев - Мы – скаковые лошади азарта…

Я по глазам богатых узнаю:
Как будто бы смотрю
В промерзшие озера…
А если вдруг замечу полынью,
То знаю – и она замерзнет скоро.

Спасибо, жизнь, за все, что было.
За все, что не произошло.
За ту, которая любила
Не за престиж, не за бабло.

Любовь нас на плаву держала,
Хотя порой я падал вниз,
Когда лукавая держава
Крушила нашу веру в жизнь.

Но жизнь слаба перед любовью,
И я ушел в твою страну…
Перед тобою и собою
Я искуплю свою вину.

Откуда у тебя такое имя?
Оно прекрасной музыки полно.
И майского веселья
Как вино,
Когда с друзьями встретишься своими.
Я это имя повторю чуть слышно,
Чтоб музыке откликнулась душа,
Как будто ты ко мне навстречу вышла,
Но до сих пор до встречи не дошла.

Мой друг виновен лишь в одном:
Что власти был он неугоден.
Теперь в СИЗО к нему мы ходим.
И справедливости не ждем.

Но так рождаются герои
Из непокорности крутой.
Да и себя мы тоже строим
Из веры, выжженной бедой.

С богатыми дружить нельзя.
Они неверные друзья…

Во власти собственных амбиций,
Они влекут нас в свой мираж.
Им подружить – как похмелиться,
А я – непьющий персонаж.

Мне их апломб всю душу выел.
Но я стараюсь гордо жить,
Чтоб дружбу, – словно чаевые,
Никто не смел мне предложить.

Претенциозность мне всегда
Была чужда.
Душа к высокой простоте стремится.
Где Слово, как открытая звезда,
Вдруг осветит нежданную страницу.
Претенциозность мне всегда
Была чужда.
Хочу остаться близким в мире Божьем
Тем, для кого горит моя звезда,
Кто свет ее своей душой продолжил.

Как девальвировалось Слово!
Забыв величие свое,
Оно сорваться с уст готово,
Как с колокольни воронье.

Обмельчала ныне наша жизнь…
Грозная когда-то сверхдержава
В лидерах себя не удержала,
Сорвалась и полетела вниз.

Отыграв возвышенную роль,
Имидж свой растратила внезапно.
Может, мы вернемся к славе завтра,
Но пока в душе растерянность и боль.

Грядущее не помирить с минувшим.
Не подружить «сегодня» и «вчера»…
Я кораблем остался затонувшим
В той жизни, что, как шторм, уже прошла.

Но память к кораблю тому вернулась.
Рискованная, как аквалангист…
Она всплыла в мою былую юность.
И снова я наивен, добр и чист.

Стыдно мне за коллег своих,
Тех, чей голос трусливо стих.
Смолк,
Когда его ждет страна,
Когда в крике зашлась она.

Власть воюет с собственным народом.
То дубинки к митингу пошлет,
То повысит цены мимоходом,
И война идет который год.

Видел я, как дачи разрушали
Под инфаркты и под женский крик.
Видимо, кому-то помешали
Ветераны из гнезда «Речник».

Власть при всех чинах и капиталах
Верит, что опять права она…
И войну пока не проиграла,
Хоть несправедлива та война.

ТВ теперь театр для двоих.
Два лидера свои играют роли.
Мы слушаем с надеждой поневоле
С экрана монологи их.

Дай Бог, чтоб жизнь не обманул пиар.
И все, что говорится нам с экрана,
Не повторит заманчивость обмана,
На что у власти есть особый дар.

И до зэков докатилась эта новость,
Что не зря они министра ждут.
И хотя над ним еще вершится суд,
Пол и койка вымыты на совесть.

А другой министр, нахапав денег,
Сгинула в отстойник «под декрет…»

В Белый дом послать бы надо веник,
Пусть от сора чистят Кабинет…

Мне так неуютно стало
В лоне родной страны.
Душа от обид устала,
От торжества шпаны.
Всем заломили руки,
Кто косо взглянул на власть.
Уж лучше с ней жить в разлуке,
Чем в лапах ее пропасть.
Муза, не будь слугою,
Как я не стал холуем.
Мне легче уйти в изгои,
Чем видеть, как рушат дом.
Как рушат любимый берег,
Где боль моя и друзья.
…В Россию лишь можно верить,
А жить в ней давно нельзя.

Московская элита
Собой увлечена.
И все в ней знаменито,
И всем вершит она.
В ней есть свои кумиры
И гении свои.
Роскошные квартиры,
Престижные чаи.

Одни по воротам целят.
Другие играют в пас.
Неважно, как нас оценят.
Важней – чем вспомянут нас.

Мне в Россию пока нельзя.
Я умру там от раздражения.
Дорогая моя земля,
Бесконечное унижение.
Безнадежная нищета,
Наворованные богатства.
От обмана до хомута
Уместилось родное братство.

Я к врагам теряю интерес.
Не смотрю на выпады с обидой.
Я иду молве наперерез,
Столько раз в ее лохани мытый.

Я иду сквозь прошлые ошибки,
Сквозь сомненья, беды, пересуд.
И болят в душе моей ушибы,
Что еще не скоро заживут.

Почетный гость из Северной столицы
Читал псалмы у горестной Стены.
Он на иврите рад был помолиться,
Да не были слова припасены.
Записку меж камней вложил он робко.
А что за просьба в ней была – секрет…
И вдруг Стена ответила негромко:
«Но у меня, простите, столько нет…»

Лишь только душа обретала
Покой, забывая про зло,
Как Муза меня покидала…
И если мне в жизни везло,
И в счастье не знал я предела,
Привыкнув к соблазнам и лжи…
Вновь Муза меня не жалела
И мстила за леность души.

Над Чечней пронесся суховей,
Только слез ничьих он не осушит.
Матери теряют сыновей,
И летят на Родину их души.
В нас еще Афганистан болит,
Как незаживающая рана.
Чья-то исстрадавшаяся мама
Не поймет, за что был сын убит.
Ни за что… И в этом-то весь ужас.
Ни за что погибли сыновья.
И опять нам горем души рушат.
И опять над ними плачу я.