Софья Маркелова - Цирк Грехов

В небе темном буйствует страшная гроза,

Милая Алисочка, закрывай глаза.

Уходи в далекую ты Страну Чудес,

Чтобы разум сломленный в ней навек исчез.

И в глазах безумием страх застыл и стыд.

В жилах кровь проклятая черная кипит,

То ли дождь не кончится, то ли этот сон,

То ли солнце клонится вновь за горизонт.

Чай смешали с морфием, отравить хотят,

Шляпник улыбается, он и сам пьет яд,

В руку твою сунули добрый верный нож,

Вспорет горло каждому, вспорет злую ложь.

Милая Алисочка, ты сошла с ума,

Из Страны Безумия не уйдешь сама.

Королева Алая песни тьме поет,

Чтобы сердце красное получить твое.

Посылай их к демонам, посылай их в ад,

Дабы разум собственный получить назад,

А если не получится страх преодолеть,

То в Стране Безумия тебе не уцелеть.

Алиса, имя потерять не смей,

Пусть у тебя нет братьев и друзей,

Пусть позабыла вся тебя родня –

Без имени не проживешь ни дня.

В Стране Чудес не признают таких,

В реальности все скажут, что ты псих.

Лишь стоит память в бездну отпустить,

Как Безымянной смогут окрестить.

Тогда дорог не будет никуда,

Останешься ты навсегда одна.

Ты испаришься, призрачная тень,

Днем станет ночь, и ночью станет день.

Тебя не будут ждать ни здесь, ни там,

Придет конец твоим пустым мечтам.

Страна Чудес в руинах, как и ты,

Она разрушит все свои черты.

Коль так не хочешь вечность провести,

То имя ты держи лишь взаперти,

Его не замарай святую честь,

Не забывай, Алиса, кто ты есть.

Шум ветра, злобное рычанье

Огромных яростных валов,

Неизгладимое отчаянье

И скал прибрежных слабый зов.

На камни налетев, лихие

Несет фрегаты в глубину,

Бушует грозная стихия,

И корабли идут ко дну.

Свет маяка перебегает

И, отраженный темнотой,

В воде глубокой плавно тает,

Весь растворенный чернотой.

На небе молния сверкает,

На миг лишь озаряя грот,

Где у подножья расцветает

Смертельнейший водоворот!

Стихия хочет бушевать.

Моряк погибнет, будет горе.

Не надо только забывать –

Неосторожных губит море.

Я долго всматриваюсь в бездну,

Мои глаза уже болят,

Но я отсюда не исчезну,

Пусть свой она поднимет взгляд.

Пусть на меня посмотрит мрачно,

Осудит за упорство пусть,

А я скажу ей: «Однозначно,

Я вскоре вновь к тебе вернусь».

Она, наверное, усмехнется

И отвернется от меня,

Но любопытство откликнется

Внутри нее, ко мне маня.

И, не сумев опять сдержаться,

Она свой взор направит вниз,

Чтобы чуть слышно мне признаться:

«Ты очень смел. Остановись».

И ироничная усмешка

Замрет в моих пустых глазах.

Быть может я для бездны – пешка,

Но к ней я не питаю страх.

Уж больно любопытна дама,

И больно любопытен я,

Коль бездна стала вдруг упряма

И интересна для меня.

Но разъедает чувства омут

Ее опасных лютых глаз.

Моя судьба и жизнь утонут

В потоке ее длинных фраз.

Она пугающе прекрасна,

Она невинна и страшна.

Попытки вырваться напрасны,

Ей жертва новая нужна.

Однажды любопытства ради,

Взглянув в лицо бездушной тьме,

Ты змея хитрого погладил

И жить остался с ним во мгле.

Ей одиноко, слишком грустно.

Но вам не стоит лишний раз

Смотреть, как жутко и как пусто

На дне ее бездонных глаз.

Я точно уверен, что каждый из вас

В пустой своей жизни напрасной,

Историю слышал чудную хоть раз

О Волке и Шапочке Красной.

Но каждый рассказчик придумывал сам

Детали для пущей огласки.

Тогда я решил, что поведаю вам

Свою вариацию сказки.

В туманном придуманном Лондоне жил

Простой человек одинокий,

За жизнь никогда он ни с кем не дружил,

Его называли убогим.

Три вещи на свете он только ценил,

Берег, как златую крупицу.

То красный цилиндр, что он сохранил,

Черешню и злую волчицу.

За шляпу народ ему прозвище дал,

Достойное или не очень,

Люд Красным Цилиндром беднягу прозвал,

И был в том достаточно точен.

Вот только чудак не ответил никак,

Он думал о злобной волчице,

К которой сквозь тьму и пугающий мрак

Ночами возлюбленный мчится.

Черешню медовую носит он ей,

Живущей в норе среди чащи.

Волчице уже все равно на людей,

Покой для нее всего слаще.

Вновь вечер холодный на Лондон ступил,

Туман приближался к столице,

Вновь алый кудесник черешни купил

И вновь побежал он к волчице.

Однако бродяги поймали его

В пустом и вонючем проулке,

В ночи обокрали, избили всего.

Цилиндр погиб на прогулке.

Он умер с улыбкой на бледных устах,

Обняв свою красную шляпу,

Вдруг вспомнив о старых звериных глазах,

Когда он пожал даме лапу.

И привкус черешни медовой во рту

Его упокоил навеки.

Волчица ведь тоже погибла к утру,

Закрыла уставшие веки.

Пусть сказка моя не похожа на все,

Она вам поможет, я верю,

Поможет раскрыться в нелепой красе

Внутри вас живущему зверю.

В нетленном мире неразумия,

Где солнце стонет и кричит,

Где коркой ломкого безумия

Покрыт ржавеющий гранит,

Явились тени в облачении,

Одежды их соткал туман.

Они несли с собой знамение,

Они несли с собой обман.

Проклятьем древнего создания

Четверка воинов-богов

Томительное осознание

Везла с собой в людской альков.

Не гибнут всадники отчаянья,

Не знают жалости и сна.

И только вечного молчания

Их жизнь жестокая полна.

Война сожжением приветствует.

Болезнь страдания несет.

И Голод тихо раболепствует.

А Смерть спокойствие дает.

Сомнений нет – освободители,

Они наш мир спасут от мук.

Чужих устоев разрушители.

Они – наш верный вечный друг.

Одинокий зверь печальный

На холме стоит во тьме.

И луне вослед прощальный

Дарит он кивок во мгле.

«Ты прости, моя старушка,

Покидаю я тебя.

Мне вчера еще кукушка

Нагадала лишь два дня.

Я тебя любил без меры,

Лик твой бледный, свет в ночи,

Твои светские манеры,

Твои дивные лучи.

От заката до рассвета

Я глядел лишь на тебя.

Мне не нужно ни ответа,

Ни любовного огня.

Ничего совсем не надо,

Лишь одно тебя прошу…

Будь со мной всегда ты рядом,

Пока я еще дышу.

Пока теплится счастливый

Светлячок в душе моей,

Я прошу тебя, мой милый

Огонек в тени ночей,

Посиди на небе дольше,

Полюбуйся на меня,

Ты становишься все тоньше,

Вдаль, к себе, мой дух маня.

Пока я глаза больные