Елена Воздвиженская - На перекрёстке трёх дорог

И два Креста воздвигли на вершине,
На них два Воина – Никита и Сергей,
Внизу чеченцы, впереди в долине
Наши войска, что видят вас в прицел.

В тот миг никто не проронил ни слова,
Та ярость была злее всяких слов,
«Вперед! " – приказ. Бойцы и так готовы.
Всё потонуло в свисте трассеров.

И был он взят – отряд проклятых чечей,
И вас снимали мёртвых со Креста,
Христовы Воины, вы в памяти навечно
Вы повторили Крестный Путь Христа.

Война чеченская… Ах сколько, сколько горя!
Нам землю грызть хотелось в том бою,
Слёз жён и матерей разлилось море,
Но мы не предали Россию – Мать свою.

И вы за нас, убитых, помолитесь,
Мы сделали тогда всё, что могли,
За воинов, живот свой положивших,
Такой ценой мы ВАС уберегли.

О тех, кто выжил, Господа помолим,
Чтоб лета многая вы жили на земле,
Российский миротворец, мы запомним
Твой подвиг и от нас земной поклон тебе!

Кабульский госпиталь. Задворки каменистые.
Гоняет ветер пыль свинцовую по кругу,
И клочья ваты бурой пляшут в ней неистово,
Среди сараев кособоких буги-вуги.

В смолистом мареве пила визжит и мается,
Вторят за нею молотки с утра до вечера,
Комвзвод с солдатами тут скоро управляются,
Гробы готовят павшим воинам Отечества.

А их немало, грузовик сигналит сызнова,
В халатах мокрых санитары чертыхаются,
И рукава повсюду каплями забрызганы,
А караван проклятый так и не кончается.

Ох, и горяч афганский воздух, пышет «Примою»
Усатый прапор, загоревший в чёрным-чёрное,
Белы ресницы, от древесной пудры пыльные,
У верстака, пожалуй, нет его проворнее.

Но кто же там? Да Мустафа верхом на ослике,
В нём деловая хватка – где уж взрослому!
В мешке потёртом мандарины им привозит он,
Ссыпает молча на газеты лист разостланный.

Взамен кладёт в мешок щепу с опилками,
Продаст её он на базаре, вот и денежка,
Трещит мешок, до неприличия утолканы
В него сокровища, от Мустафы не денешься!

Малец доволен, ведь добыча нынче славная,
– Пасипа… шурави… – кивает прапору,
И хмурый взгляд того теплеет под панамою,
В усы густые улыбнётся он украдкою.

Такой же сын его заждался под Полтавою,
Война проклятая, за что ты детям выпала?
Не разграничишь ты войну заставами,
Жадны до крови детской её идолы.

И вдруг кричит малец, комвзвод вскочил в мгновение,
Ах, вот беда – в ноге заноза острая,
Ну нет, нельзя такое портить настроение,
Да как назло кругом щепа разбросана.

– Давай же ногу, не боись, ты хлопчик маленькой,
Всё заживёт до свадьбы, верь бывалому!
Недетским взглядом Мустафа глядит на дяденьку,
По пальцам грязным кровь стекает алая.

– Ну вот и всё, постой-ка здесь минуточку, —
Вернулся прапор вскоре с пыльными ботинками,
– А ну примерь! Война, мой друг, не шуточки,
Тут не спасёшься босиком да со слезинками.

И рад малец, шнурки вязать пытается,
Блестят глаза черешней спелой с поволокою,
– Спасипа… шурави…, – он улыбается,
Совсем как сын, что под Полтавою далёкою.
________________________________________
Идёт по тропке Мустафа в ботинках кирзовых,
Усталый прапор смотрит вслед ему задумчиво,
И загораются на небе звёзды гильзами,
Ему пророча ночью гибель неминучую.

Лишь займётся заря светом розовым,
Побегу со всех ног за околицу,
Там клубится всё духом берёзовым,
И в тумане река наша кроется.

И в платке, что тобою подаренный,
Я на мостик взойду, зябко кутаясь,
И до боли в глазах, я отчаянно
На дорогу смотреть буду, путаясь,

Сколько времени здесь уж оставлено,
И идёт кто вдали иль мерещится,
Но я буду стоять неустанная,
Чтоб скорее с тобой, милый, встретиться.

И однажды, сквозь дымку туманную,
Силуэт долгожданный замечу я,
И, взметнувшись вмиг, птицей израненной,
Полечу, как на крыльях, навстречу я.

Это ты! Не мираж, не видение,
В одном шаге замру, чтоб опомниться,
Я не чувствую ног, лишь парение,
Сердце, что колокольчик на звоннице.

Как ждала я тебя, как взывала я