Ирина Анисимова - По дороге домой…

В переплетеньи света вижу лик,.
Он неземной и несколько размытый..
Но чей-то крик, к чему он не привык,
Его спугнул. Чай на столе разлитый…
Окно скрипит в неслышной темноте,
Цветок цвести пытается зимою,
И люди, все случайные, не те,
Не вместе, просто рядом, не со мною…
На первый снег легко смотреть вдвойне,
Там нет следов, и память не лежала.
По снегу первому никто не шел ко мне
Чтобы спугнуть, что мне принадлежало…

Пролился свет, порвались провода.
Как долго ждал он, сидя в темноте
Где было тесно и совсем не те
Эмоции, карнизы, господа…
Увидев воздух и полеты птиц,
Взлетел за ними вслед без суеты
Воронкой вихря и не глядя вниз,
Вдруг ощутив всю прелесть пустоты.
Не знал, что делать с ней и что желать.
Он разучился слышать «звуки му»,
Давно не чувствуя секреты бытия,
Известные лишь одному ему.
Лукавый на плече шипит в висок:
«Давай, мол, приземлимся в тот песок,
В сон бытия и в сладость воровства!
Где правят слабость, зависть и слова!»
Не выдержав потока ветра – улетел,
Присел на новое плечо «свое» шипеть.
Как мало времени, как много не успел,
Отправив дни и время на расстрел…
На самосуд поставил не свое,
Окутав фальшью чистую любовь,
Пробирку с кровью принимал за кровь,
А верой прикрывал свое вранье.
Поверив детским разумом в испуг,
И не стесняясь попросить добра,
Расправил плечи в воздухе, и вдруг…
Ты кто? Я радуга твоя…

Ты позвал, не удержался.
Я пошла, не удержалась.
Понимание и жалось, словно жало у осы.
Губит, тупит, продлевает,
Плоть и мозг одолевает,
И порой сама не знает,
Как ей сдохнуть от косы…
Не пошел бы ты налево,
Или может быть направо,
Или, может, не пошел бы,
А поплыл и полетел?
Повертелся – покрутился,
Станцевал – развеселился,
Вжал на газ, раздухарился,
Раз вокруг так много тел?
Сердце сделалось в полоску,
Печень в клетку, мозг в горох.
Размалеванный ты клоун,
Человек – чертополох.
Все умрем, и это правда,
Разноцветье – монохром,
Мухоморы – краски – маски
И побольше. Все умрем…
Не зови меня с собой. Я смогу, не стану.
Я иду понять прибой, крики птичьей стаи.
Я хочу придумать свет в сочетаньи с тенью.
Я хочу придумать жизнь
В сочетаньи с ленью.
Отчего один и тот же
Орган под названьем «сердце»
В разных сумках с разным счетом останавливает бой?
Солнце в помощь, дождь на плечи,
Ветер в скорость – не с тобой.
В птичьей стае жалость губит
Клювом в голову и в глаз.
А свободу птица любит.
Ей спасибо за рассказ.

В день разлуки идет дождь.
Примета «в дорогу».
Кошка взглядом «в правый нижний»
Трется об ногу.
В первый «день без меня»
Видишь меня с особой силою.
В первый «день без меня»
Кажется некрасивым красивое.

В первый «день без тебя»
Жду тебя сильнее обычного.
Вонзаясь газами в стену напротив
В паузе дольше привычного.
Слушая тиканье стрелок
И ход часового механизма,
Стук капель дождя об карниз,
Об окно – оптическую призму…

Мышцы тела расслабились
В кисельную жижу.
Мышцы мозга струной натянуты,
Звезд не вижу.
Смотрим вдаль одноврЕменно,
Только в разные стороны.
С разной яркостью и с разной силою,
Как огни большого города.

Не верим в реальность дня без…,
Сменившую сказку на вилку,
Еще ощущая тепло щеки
Замерзшим затылком.
Показалось, приснилось, причудилось.
Не бывает.
Прояснится, не станет дождя,
Снег ведь тает…

В переплетах тугих, книжных
Заблудились чужие мысли
В лабиринтах библиотек.
Зародились, как тень, однажды.
От чего? Им совсем не важно,
В головах у «этих» и «тех».
Бродят мысли по переулкам,
По глухим, скупым закоулкам
В одиночестве по пыл и.
Перемешивая свет с пеной,
Перепутав любовь с пленом,
Наследили, сколько смогли.
Забивая концом начало,
Чтоб душа навек замолчала,
Чтобы был воспаленным мозг.
Под зонтом от стихий природы
Жмутся к стенкам серых проходов,
Уворачиваясь от розг.
Грязью склеивают живучесть,
И от свежести дня мучаясь,
Забираются на высоту.
Им неважно, кто и насколько
Будет плакать от их осколков,
Разбивая о них мечту…

Здесь каждому – свое,
И Бог об этом знает.
С утра в заем дает,
А к ночи забирает.
Ты думаешь: «Умен!
Я сам имею много».
Но в тишине ночной
Ты вновь приходишь к Богу.
Поплачешь, как дитя,
Не постыдишься грусти.
Господь, тебя любя,
Опять грехи отпустит.
Ты говоришь про боль,
Печали не скрывая,
А утром вновь «под жизнь»,
Как рельсы под трамваи.
Слывешь ты мудрецом
Пред глазами друга,
А сам из года в год
Все бегаешь «по кругу».
Сними с крючка пальто,
Не мудрствуя лукаво,
И прослыви глупцом.
Жизнь скажет, кто неправый.

Мне нравится не ждать звонков,
Не слышать глупых оправданий,
Не предугадывать желаний
И не пугаться страшных снов.
Не кувыркаться в мишуре
Безумных дней и ситуаций,
В хроническом непониманьи браться
За новый день в немой стране.
Бродить в безмолвии кричащем,
Стучать в окно и дергать дверь.
Вчера она закрыта чаще,
Лишь в очертаниях теперь…
Мне нравится не понимать,
Не наряжаться в серой скуке,
Не открывать и не гадать
Секреты жизненной науки,
А вскинуть руки к небу вверх
И в бездну закричать: «Ну, здравствуй!»
И чтобы гром меня поверг
В пучину эмоциональной страсти.
Да, я глупа. Да, я безумна.
Я нелогична, неразумна…
Как вкусно пахнет воздух утром!
Лежит заброшенная пудра…
И с полотенцем «пять на десять»
Я снова мир иду любить.
О, счастье, он совсем не тесен!
А на шоссе за темным лесом
Другая девочка стоит…

В кафе за столиком напротив
Сидит чета несуетливо.
Он ногу трет, ему лениво.
Ее глаза горят игриво…
Идет захват руки и сердца,
Как блюда с листьями и перцем,
Чтобы владеть и наслаждаться,
Где поперхнуться, прожевать,
Где подогреть, потом в кровать
И в холодильник, на храненье
Как банку с слипшимся вареньем…

Сегодня март, а может май, не знаю.
Не думаю, скучаешь или нет.
Я ручку дернула, сама не понимая,
Что буду правильной и правой на сто лет.
Я выдохнула воздух, паром грея
Все то, что мне осталось от тебя.
Сложила в сумку, млея и робея
Я снова в путь, стесняясь и любя.
Там пахнут звезды, солнце обжигает.
Накрыли густо землю облака.
Пока не знаю, ничего не знаю,
Но все мое «незнанье» лишь пока…
Немного страшновато, но красиво.
Сомнений нет и нет кривых дорог,
Всего того, что отнимает силы,
Последние, что нежно Бог сберег.