Луна Есенина - Заглянуть в сердце

Пробегает, как черная тень.

Говоря невпопад и нелепо,

Я глазами впиваюсь в небо,

Обращаюсь с молитвой к богу,

И прошу у него подмогу.

В голове пульсируют нервы,

И вопрос:” Что было не верно?"

Не найдя для себя ответа,

Жизнь теряет свой смысл при это.

Любовь в сердце

На сердце шрам безжалостно болит,

Он ноет почему-то в непогоду.

Любовь уйти из сердца не спешит,

И заклинанья шепчет мне на воду.

Я эту чашу рада бы испить,

Но не найду, забытого порога,

И хочется по-прежнему любить,

Не ожидая глупого исхода.

Я опустила сердце в небеса,

Укуталась в ночную атмосферу,

И по сугробам облаков идя,

Вложила в своё сердце эту веру.

От холода дрожа и от дождя,

Я натыкалась на глухую стену…

Остаток ночи вдруг согрел меня,

Я то тепло уж никуда не дену.

Просохшая в ночи моя слеза,

Не обожжёт своим солёным следом,

А шелкопряд соткёт и для меня

Невидимую нить на шраме белом.

И не захочет сердце умирать,

В нём волшебство любви ещё продлится,

И станет проще мне себя понять,

Чтоб в лабиринте чувств не заблудиться.

Апполон

Ты – Апполон, сын Зевса, ты – Бог Света,

Таким мне показался давним летом:

Накаченные мышцы рук и плечи,

И осторожно сказанные речи,

И острый взгляд и мягкое касанье

И всё в тебе несло очарованье.

Среди других искала тебя взглядом,

Душа моя была с тобою рядом.

Щемило сердце и дрожали руки,

Страшнее пытки было быть в разлуке.

К тебе влекла неведомая сила,

Минута без тебя невыносима.

Любви и счастья я ждала, и всё же

Жить тяжело в божественном гипнозе.

Твой мир Богов, он где-то там, на небе.

В него попасть нельзя обычной деве.

Закрыта дверь в невидимое царство,

Я не достойна высшего убранства.

Ты Апполон, а я земная дева,

Мне не взлететь к тебе на твоё небо.

Струны

Мне с тобой никогда не скучно.

Так тепло, хорошо, уютно,

Когда рядом ты и гитара,

Хотя мы совсем и не пара.

Задеваешь рукой по струнам,

Говоришь:” Ни о чем не думай”,

Жизнь, она по сути простая,

Семи нот летящая стая.

В каждой ноте немного перца,

И она задевает за сердце,

В каждой ноте немного соли,

И твоей одинокой доли.

В каждой ноте зеленая мята,

И она этим вкусом богата,

В каждой ноте немного меда,

И твоя без границ свобода.

Ты поешь, открываешь двери,

Я тебе бесконечно верю:

Там твои города и страны,

Там твои воплощаются планы.

Там любовь, там ревность, обманы,

Там зализаны солью раны,

Там твои обрываются струны

И не слышен голос фартуны.

Ты молчишь, весь мокрый от пота,

Тишина, в ней тоже есть нота.

Говоришь:”Ни о чем не думай”

И опять задеваешь по струнам.

Ты

Тело мое задето огнем,

Словно пожар разгорается в нем.

И в сердце: и паника, и психоз,

И кровь закипает уже всерьез.

Мысли мои, как дым в голове,

Они растворяются в пустоте.

И ничего не видно вокруг,

Только сплетение наших рук.

Нервы мои, как колючий еж,

Страх в них кричит, боясь что уйдешь.

Взгляд одинокого жалкого пса,

Он колет и ест изнутри меня.

Пусть будет пустыня, но пусть с тобой,

Пусть Северный Полюс, но твой и мой,

Пусть ветер холодный ударит в лицо,

Но наше дыханье будет одно.

Пусть бесконечность, как океан,

Но только мы вместе с тобой и там.

Пусть купал неба – наш общий храм,

А звезды его летят к ногам.

Пусть в этом мире песчинки мы,

И в нём теряются наши следы.

Но исчезая с лица Земли,

Пусть буду знать, моя вечность – ТЫ.

Наваждение

Свою руку мне протяни,

Ароматом духов обними,

Как слеза по щеке пробеги,

Теплым ветром коснись груди.

Тихим эхом к себе позови,

Словно пух над Землей подними,

Мягким облаком нежно прильни,

Сладким запахом грез помани,

На короткий вселенский миг

Покажи свой желанный лик.

И,как вихрь, налетевший вдруг,

Растворись у застывших губ.

Золотым лучом обернис,

Голубой водой притворись,

Чудной дымкой растаяв вблизи,

Тонкий шлейф оставь позади,

Чтобы дрожь, превращаясь в огонь,

Целовала твою ладонь,

И чтоб все, что случилось сейчас

Наваждением было для нас.

Веды

Издавна жили в лесах дикарки,

Их называла молва знахарки,

Про них сочиняли нелепые сказки,

На них примеряли разные маски,

Их называли злые ведуньи,

Или же просто лесные колдуньи.

Но были они добры и красивы,

И были дела их нужны и правдивы.

Они изгоняли страхи и боли,

И у животных домашних хвори.

С ними считались дикие звери,

Были открыты для всех у них двери.

Ведали много и много могли,

Всем помогали, жгли костры,

С именем господа на устах

Зло ворожбой превращали в прах.

В их сундучках хранились травки,

Сушились грибы на старой лавке,

Спали коты, греясь на печке,

И на столе горели свечки.

Они приманить могли звезду,

И отогнать руками беду,

Невестам послать в дом жениха,

И уберечь от людского греха.

И обладая неведомой силой,

Могли оставаться долго красивы,

А по ночам, смотря на Луну,

В ней признавать свою сестру.

С пышной прической, волнистой и дивной

Видим мы Вед на картинах старинных:

Глаза бездонного синего неба

В нас проникают и верим мы в небыль.

Эти глаза с колдовскою силой

В каждой женщине видят мужчины,

Чувствуют тайну загадочных Вед

И разгадать их не могут секрет.

Слушать Есенина

Сказочный вечер, дрожит Луна,

Ее улыбка еле видна,

Я открываю томик стихов,

Есенин со мной говорить готов,

Вся замираю, жду и молчу,

Слушать и слушать его хочу.

От суеты удрать бы в поля,

Где ветер качает его тополя.

Где я смогу стать немного смелей

От громкого “шепота тополей”,

Где буду счастливой от светлых грез,

И стан обнимать у белых берез.

Где буду так близко ,и так далеко

К тебе, Сережа, представив легко,

Как ты на погосте проводишь весь день,

Как воздух вдыхаешь родных деревень.

Как за околицей вдоль села

Видишь церквей святых купола,

Видишь на небе медовый окрас,

И хороводы на “Яблочный Спас.”

Представлю, как в сон погрузилась река,

Как месяц бодает тебя за бока,

Как плача, стыдливо с тобой говорит

Фиалка, под звонкий топот копыт.

И то, как играя с прядью волос,

Золото ветер в нее принес.

Как в травах, запутавшись и оробев,

Ты слышишь стихов созвучный напев.

И то, как верность тебе храня,

Березка сережки снимает с себя,

А ты, попадая в березовый плен,

Печально вздыхаешь у чьих-то колен.

Я укрываюсь в тени ветвей,

В “зеленой прическе” ее кудрей.