Владислав Рыбин - Звезда лучами в новый век. Стихи о войне

Березки кланяются низко,
налип на ветки мокрый снег.
Звезда над скорбным Обелиском —
пятью лучами в новый век.
Другая жизнь – другие нравы,
по новому обставлен быт,
но не померкнет ваша слава
и подвиг ваш не позабыт…

Сыны Великие России
лежащие в земле сырой,
вы нас конечно же простили
за все грехи, за новый Строй.
Под этот Строй себя ломаем,
устои рушим, а зачем?
Ведь память о Победном Мае
из нас не вытравишь ни чем.
Народ которым Русь гордится,
который выстоял в войне,
реформ дешевых не боится —
ни здесь созревших, ни из вне.
Вы нас конечно же простили —
что путь наш не туда лежит,
что мы державу развалили
решив По Западному жить
свой мир сложив как картонку
ничуть о прошлом не скорбя.
Но только, что сказать потомкам?
Да и простим ли мы себя?…

Прислушайтесь, о ком они?
О нас…
Войны не упокоенные души,
опять к нам обращаются сей час —
лишь научитесь слышать их,… и слушать.

Потомок, вспомни обо мне!
Пусть не восстать уже из праха.
Я воевал на той войне
и отдал жизнь свою без страха.

Моя война еще идет.
И я там паренёк безусый
рванулся под огонь – (Вперед!) —
в последний бой под Старой Руссой…

Россия – Родина простит,
что я не дОжил до Победы.
Душа моя ещё в пути
и ей покой пока неведом.

Но с той поры меня гнетет,
и полон мир той явью грустной —
что мать сыночка дома ждет!
А я погиб под Старой Руссой…

Я нынче в юные глаза
смотрю невидимый, нетленный.
Мне столько хочется сказать
ступив в ваш мир послевоенный!…

Да кто дорожку ту найдет —
пусть хоть по жердочке по узкой —
туда, где вечно мама ждет.
А я погиб под Старой Руссой…

Отброшенная Детская коляска,
и кукла у обочины дороги,
и смазанные кровью темной, вязкой,
оторванные взрывом руки-ноги,
и вой сирены (наждаком по нервам),
и крики у разрушенной стены…
Все это было – было в Сорок Первом,
в начале трижды проклятой войны…

Одумайтесь!? Однажды было это :
смердили труппы, и цветы цвели,
и ввергнутое в шок таилось лето
в воронках свежевырытой земли,
и матери над труппами стенали.
Насилие. Бесправие. Садизм.
Одумайтесь!? Ведь многое отдали
тогда – и не прошел Фашизм!
Так почему же он расправил спину,
как Тать последний и заправский Вор
почуяв кровь терзает Украину
и на Россию устремляет взор?

Поколение не тех идей,
поколение другой страны —
скопище молодых людей,
не привитое от Войны…

Хитро спрятавший все концы,
якобы схоронив себя,
в груде лжи вдруг пророс Нацизм,
а юнцы те ростки «едят»
и им хочется новых бурь,
и по новому мир делить —
«сносит головы»
эта «Дурь»
посерьезнее Конопли…

А ему наплевать
что Отчизна в развале…
Он идет убивать
потому, что позвали.
Он идет воевать
со своим же народом
не за Родину-Мать,
а за чью-то свободу.
Злоба и не любовь
да идеи Бендеры —
зверь, почуявший кровь,
в стае из изуверов…

В разношерстном строю,
скажем прямо, не тесно —
кусок мяса в бою
вот и все его место…

Укус коварный, быстрый, верный.
Змеиный глаз. Холодный взгляд.
И вот пульсируя по венам
стремится к сердцу страшный яд.
Нет не сейчас, не в одночасье,
но растворив себя в крови
он будет нервы рвать на части
и сердце муками сдавив
его биение остановит
посеяв смерть где жизнь цвела,
но слава Богу есть в той крови
привитые Антитела.

…

Наш мир под маскою цинизма
укушен злой змеей Нацизма…

Ваши души так рано устали
и сердца покаянием полны.
Вам влюбляться – а вы воевали,
пацаны, пацаны, пацаны…

Черной гарью покрыты рассветы,
даже день чуть оживший погас,
и уходит в чужое здесь лето
ваша молодость за часом-час.

Мины рвутся с пугающим воем,
и предсмертные крики страшны.
У войны есть дыхание второе,
Пацаны, пацаны, пацаны…

Вот пригнулась вся жизнь под обстрелом,
даже небо упало ничком,
Пуля раз только дзынькнуть успела,
ведь ее не услышать потом…

Что застанет: свинец лютый, встречный
иль осколок врасплох, со спины?…
Молодыми уходите в вечность,
пацаны, пацаны, пацаны.

Старик печально шапку сняв
застыл надолго как в строю,
склонив у Вечного Огня
седую голову свою…

О чем он думает сей час?
О том, что поросло быльем?
А может думает о нас :
к чему стремимся, чем живем,
глотая мирные года
куда идем? Что впереди?…
Да разве ведал он тогда —
солдат, который победил,
с такой нелегкою судьбой
простой советский человек,
что доживать в стране иной
придется в старости свой век.
Стоит он с шапкою в руке
и отблеск вечности в глазах
и каплей-искрой по щеке
сползает медленно слеза…