Анна Александрова - Души силуэт на стене

Осень

Осень – странница печальная

С деревянною клюкой,

Осень – музыка венчальная

В старой церкви над рекой.

Осень – зарево багровое

В небесах пожар лесной,

Молчаливая, суровая,

С жарко-пламенной душой,

Как художница беспечная,

Что рисует всё подряд,

Золотая, бесконечная

И не прячущая взгляд.

Всё без счета раздающая,

Не теряя ничего.

Осень – песня вездесущая,

Песня сердца моего.

Возвращение

Здравствуй, город, мой преданный друг,

Нам расстаться с тобой невозможно.

Из моих холодеющих рук

Смотрит небо на мир осторожно.

Здравствуй, город, я снова с тобой.

Ты, как прежде, прекрасен и пышен

И к тебе я взываю с тоской,

Но опять ты меня не услышишь.

Здравствуй, город – поверь мне, я жду,

Чтобы ты рассказал мне о лете,

Может, завтра я снова уйду,

Кто же будет за это в ответе?

Здравствуй, город доверчивый мой,

Осень нынче немного иная.

Я всегда возвращаюсь домой,

Потому что тебя вспоминаю

Прощание (посвящается А.К)

Лови в ладони белых звезд клочки,

Пускай они сияют, умирая,

Возможно, мы с тобой еще близки:

Что хочешь ты, того и я желаю.

Бывает, что расходятся пути

И значит, все мы делаем ошибки

И что ещё, как не вперёд идти,

Приход зимы встречая без улыбки.

А сумерки дыханием согреть,

Ты не сумеешь, тщетно и стараться.

И значит, остается только петь,

Когда уже не можешь целоваться.

«Прощай», «прости» – ненужные слова,

Их теплотой не утолить печали.

Ты говорил мне, что любовь права,

Но в ней друг друга мы не замечали!

Сирень

Разбиваясь о тонкие листья,

Петербург заливают дожди,

Я тяжелые мокрые кисти

На бегу прижимаю к груди.

В тесном душном вагоне трамвая

Лепестки, точно крылья, дрожат,

На угрюмых людей разливая,

Упоительный свой аромат.

С мрачных лиц исчезает усталость,

На секунды за чьей-то спиной,

Непреклонно стоявшая старость

Вдруг сменяется юной весной.

Без плаща, но с сирени букетом,

Замешавшись в толпу впопыхах,

Я любуюсь родившимся летом,

Что лежит у меня на руках.

У собора

Кусты и деревья чернеют во мгле,

Своей смущены наготою.

Промозглое утро течёт по земле,

Сливаясь с озёрной водою.

На шпилях заря зажигает кресты,

Лиловым огнем пламенея,

Мешается ум от такой красоты,

Её описать не умея…

И звон колокольный струится окрест

Над временем и расстояньем,

Есть в городе много особенных мест

С особым своим обаяньем…

Живут здесь сюжеты картин и поэм

И ноты мелодий чудесных,

Еще не написанных в мире никем,

Еще никому неизвестных.

Они нас встречают за каждым углом,

Везде, где смогли затаиться,

Их можно поймать, задержавшись тайком

У ночи и дня на границе.

Пигмалион

Метелью в середине октября

Я в мир к тебе ворвусь совсем нежданно,

С прозрачным взором цвета янтаря

И тяжестью несбывшихся свиданий.

Присяду тихо в кресло у огня,

И задремлю, согревшись у камина,

Когда вдали послышатся, звеня,

Твои шаги под бой часов старинных.

Я отряхну с ресниц остатки сна

И улыбнусь в ответ на удивленье.

Ты всё твердил, что я тебе нужна –

Теперь твоё исполнилось моленье.

Да, я б могла свой страх не побороть,

Остаться пылью в вечности незримой

Ты, мой создатель, дал мне жизнь и плоть.

И я теперь жена твоя, любимый,

Что из того, что липнет снег к стеклу?

Тот мёртвый мрак гораздо холоднее.

Прижмётся телом к твоему теплу

Озябшая бедняжка Галатея.

Полёт

Стемнело. Без четверти восемь,

Но ты на часы не смотри.

По городу движется осень,

Включая его фонари.

Забудь хоть на час все тревоги,

Не думай о завтрашнем дне –

Мы вплавь по небесной дороге

Отправимся прямо к луне.

Расправлены крыльями плечи,

Земля далека и бледна,

Дождями изорванный вечер

Исчерпан до самого дна.

И в море классической ночи

Он плещется чёрной волной.

Для наших с тобой одиночеств

Достаточно лодки одной.

Лишь мне обещай до рассвета,

Что будешь и завтра мечтать

О той, что над городом где-то

Тебя обучала летать…

Этюд

В голодных стаях голубей,

В кривой усмешке снежной бабы,

Твой облик выражен грубей,

Чем я писать его могла бы.

Твоих нюансов и тонов

Не передать в холодной гамме.

Оттенки тающих снегов

Смешались с грязью под ногами.

Противоречия твои –

Штрихи волнующей картины.

Ты то бесстыдно зол в любви,

А то робеешь без причины.

Каким ещё ты можешь быть?

И кто ты есть на самом деле?

Когда зиме недолго жить,

Она рисует акварели…

Треугольник

Дикий дрок склоняет лепестки

К ложу пары, страстью упоённой.

На опушке леса у реки

Я лежу в густой траве зелёной.

Камнем небо давит мне на грудь,

С каждым вздохом я теряю силы.

Как же мне себя себе вернуть?

Как забыть всё то, что прежде было?

По щеке, усиливая боль,

Луч крадётся сквозь листву берёзы.

Я губами ощущаю соль

И не верю в то, что это слёзы.

Нежный смех, весёлая возня,

Поцелуй сменяет поцелуи…

Что-нибудь осталось от меня,

Или я уже не существую?

Пляшут тени, слившись на земле,

Замер лес, любуясь этой сценой.

Я хриплю, как висельник в петле,

Словно горло вновь забило пеной…

Все твои движенья и слова

Мне верёвкой сдавливают шею.

Но любовь по-прежнему жива –

Вряд ли я убить её сумею.

Апрель

По излучинам ладоней

В переулках, между строк,

На весеннем небосклоне,

По обочинам дорог.

Ходит поступью кошачьей

Расшалившийся апрель

И ему вдогонку плачет

Вечно грустная капель.

Раскрасневшийся немножко,

Словно занятый игрой,

Осторожный, будто кошка,

Он крадется вслед за мной.

Дотянулся мягкой лапой

Он до сердца моего

И внезапно оцарапал,

Сам не зная для чего…

Весна

Природа еще не очнулась от сна.

Но ветер уж стал и теплее и тише,

А я уже знаю, что это весна

И плачут капелью капризные крыши.

А Невский вздыхает, как тяжко больной,

Который впервые поднялся с постели,

Беседует Питер со мною одной,

Мне слышится музыка в звуках капели.

А в воздухе реет весенний мотив,

Который казался забытым навеки.

Я верю: у Питера хватит молитв,

Чтоб Богу о каждом сказать человеке.

Метаморфозы (посвящается А.К.)

Когда сползаетмедленно ко сну

Усталое негреющее солнце,

Я превращаюсь в невскую волну,

Но лёд на мне не сможет расколоться.

Когда луна на белых парусах,