Валерий Карт - Берестечко XXI век. Стихи. Том 1

Что горе, что несчастье,
Стихи рожаю разово.
Исчадие, напастье
То Лихо Одноглазое..
То баба-великанша
Сняла берлогу в мельнице,
Спит на костях пропащих,
Кто мог ещё надеяться..
Идет, деревья валит
И горы шурудит,
Копает котлованы,
Надрывно зло гудит.
Прохожего и зверя
На клочья рвёт и ест.
Не будь глухой тетерей
И обмени окрест.
Коварна, неуклюжа,
Но любит много спать.
И ищет, ищет мужа
Себе, вполне под стать.
Как учат нас преданья:
«Ты Лихо не буди..»
Ох, старина седая,
Тихонько, не гуди..

Старушонка коварная,
Неказистая с виду,
Словно крыса амбарная,
Дух – Недоля-Обида..
И соседям не жалится
За грехи нас мытарит.
Не знакомы ей шалости,
Лишь коварство у старой.
Не поладил кто с Долей,
Сам себе навредил,
Не по собственной воле
Духу в плен угодил.
А бывает нередко,
Оступился слегка,
За грехи наших предков
Ждёт расплата в веках..
Против праведной доли
Есть еще старичок.
Он – коллега Недоли,
Недобитый сморчок.
Оппозиция – сила,
Тормозящая Русь,
Не угробит Россию,
Гнусь аукнется в гнусь..
Со Святым Михаилом
И Георгием мы,
Где бы нас не носило
Знищем демонов тьмы!

Удача щедро улыбалась
Процентов полностью на сто.
С Якутска рейсом на Хабаровск
И вот он град Владивосток!
Как жаль, что раньше не общались,
Шесть дней на поезде – я пас..
Но слава Богу, я причалил
В аэропорт, минуя Спасск.
Автобусом, помыв мурсало,
Я весь не то чтобы профан,
Я весь в восторге и с вокзала
Стою, вдыхаю океан..
Но надышавшись акваторий,
Проголодавшись наконец,
На электричке в санаторий,
На плаху, или под венец.
И разобравшись хорошенько,
Вкусил от сладкого венца:
Она назвалась миссис Женька,
Я – зверь, бегущий на живца..
И всё по Чехову: собачка,
Лихая Женька, клавесин.
И мы созрели, всё без сдачи,
До сдачи в плен и тел, и сил..
Не спали до утра соседи,
Стахановки труда и битв,
И вспоминали груды меди
И поцелуев и обид..
А мы лечились океаном,
Массажем тела наконец..
И расставание канканом
Запечатлели в наш венец.

Упал в объятья ковыля
До срока до лихой поры.
С утра доехал и не зря,
Погосты, церковь, Старый Крым..
Средь обещаний и реклам
СМИ специально не вещает,
Какой прискорбный тарарам
Нам ожиданье обещает..
И я не рвусь перечислять
Заторы, промахи и рифы.
К чему крутить рулетку вспять,
Загонят в гроб одни тарифы.
Сейчас привстану и уйду,
Кресты, кресты до горизонта..
От тяжких горестей и дум
Дрожит и пенится аорта.
И здесь нашли покой сыны
Необъяснимой медицины
И дети праведной войны,
Пенсионеры лет былинных.
Не грейте в креслах пышный зад,
Без записи людей примите.
И повнимательней в глаза,
В глаза и в душу загляните..
Аорта нет, не закипит,
Она почти заледенеет.
И ваш спесивый бледный вид
От страха шибко оробеет..

Твоя измена не впервой
И всепрощение не ново.
И с покаянной головой
Ты обольстить могла любого..
Наверное наследье ген,
Руси порода азиатской.
Лесов, полей, абориген,
Копни лопатой – вор багдадский.
Но мы, пожалуй, отвлеклись,
В кого ты, стерва, уродилась?
Еще не миссии, просто мисс
И плачет по тебе кадило.
Живешь берёзкой в сентябре
Листвой сияя ярко рыжей.
Спешат обрушиться во грех
И наслажденье торопыжат,
И я, зелёный тополёк,
На волю рощею отпущен,
Соблазна вынечти не смог
И – с головой в берёзы кущи.
К твоим изменам я привык
И что там, вовсе не жалею.
Немеет от любви язык
В твоих берёзовых аллеях.
И полстолетия живём
В берёзах праведных России.
Поём баллады о былом
Под небом бирюзовосиним.

Спасенья не ищу в молитвах,
Но верю, верую всегда.
Глазницы блёклы, серы лица
Печальный образ на года..
Светило зимнее застыло,
И слякоть чёрная дрожит.
Забыл, что не было и было
И ставлю сам себе на вид.
Живу в ночи и чуть под утро,
Проснулся, чувствую спасён.
И чистый ангел в небе мутном
Мне знаки подаёт крылом..
На литургии был раз пять я,
Ломило душу, но терпел.
Пред Богом лобызал распятье,
Зализывая свой пробел.
И в передрягах верю, верю
Господь и ангел завсегда
Вослед меня влетают в двери,
И было так во все года.
И если бритый иль небритый
Я слышу храма благовест,
Стою, творю под звон молитву,
Спасибо за благую весть!

Пятнадцатый этаж, Москва,
Скрипучий лифт, бифштекс отменный.
Заходишь, сел, стрелою к вам
Официант, проникновенный
Два бутербродика с икрой,
Селёдка с луком и оливкой,
И как всегда, бифштекс двойной,
Графинчик с водкой, не наливкой.
Сначала принял за страну,
За лес, за тундру, небо сине.
Потом продолжил не одну
За величавую Россию..
Народ культурно отдыхал,
Народ не бил друг другу морды.
Приятный девичий оскал
В душе отдался мне аккордом.
И в наступленье, чуть дыша,
А в танце ниже, ниже руку.
Азартно пьём на брудершафт
За сверхинтимную поруку.
Вот несусветнейшая вамп,
Не рот, косилка и в помаде.
Я верю ласковым словам,
Молчу как килька в маринаде.
И было всё: постель, кровать,
Любили, охали, кричали.
Мы были молоды, что взять?
Уснули, дружно замолчали..

Тюльпаны спасали бутоны,
Сомкнули губы к дождю
Сощурили веки плафоны,
Еще пять минут обожду.
Себя в майских сполохах жалко,
Мытарюсь, остывший клён.
Несёт торопливая галка
Рыбёшку в пустой схорон.
Какой-то чужой прохожий,
Измучив бычок вконец,
Он тоже, как я, раб Божий,
В кроссовках и под венец.
Торопится вечер нетихий
Всех скопом дождём омыть.
Сон-ночь у фонтана шутихи
И сердце устало ныть..
И отзывается реже
И тоже устало ждать,
Дурманит сирени свежесть,
Весенняя благодать..
Бодрюсь и веду беседы
С калиной, умытой дождём
И слышу, трубят победу,
Спешит с опоздавшим зонтом.
Сушу поцелуями губы,
Вдыхая тепло волос,
Гремите славянку, трубы,
Продуйте раструбы в лоск!