Сергей Ходосевич - Жара

Изба увязла по оконца,
Фундамент треснул кое-где,
Лишь укращают веретёнца,
Столбов, светящихся над ней.
В избушке баба Зина правит,

Торчат клыки и нос дугой,
Очки в немыслимой оправе,
Соседи нарекли Ягой.
Она и травки собирает,

По звездам даст совет, как жить
Цыплят по осени считают,
Люблю я с ней поговорить…

Мы засидимся до рассвета,
Под сказки бабушки Яги,
О нечисти лесной, приметах,
Глядя на звезды, светляки.

А утром небо потемнеет,
Исчезнут птицы в вышине,
Затихнет царство Берендея,
Растет томленье в тишине.

Ни ветерка, ни дуновенья,
Исчезнут мухи, комары,
Растет предчувствие движенья,
Лишь слышен тонкий писк беды.

И началось… Кружится небо,
Кружится лес, кружится двор,
Ненастье с ветром налетело,
Скажу, не ветер – перебор.

Затишье рвется за секунду,
Ревет, стегает ураган,
Подвержена природа бунту,
И попадает в свой капкан
.
Скрипят курчавые березы,
Ложатся сосны до земли,
И вышибает ветер слезы,
И мир погас, кружась в пыли.

Смотрю в окно, летает мусор
И слышен непрерывный треск,
Не выдержав таких нагрузок,
Взлетает птицей мой навес.

А следом уплывают вещи,
Коробки, старый инструмент.
Застряв на дереве, трепещет,
Как тряпка, стонет мой брезент.

Срывает доски половые,
Несется вихрь на дом. И тут…
Стихает ветер. Штормовые
Последствия меня гнетут.

Решаю малость осмотреться
Потери посчитать, прибрать.
На месте бывшего навеса,
Торчит железка – рукоять

Проржавленная до износа,
Не ухватиться мне никак.
Подкапываю. Ящик. Тросом
Подхватываю. Это ж клад!

Снимаю ржу. Красивый ларчик,
С узорами, под старину,
Наверно, раньше был поярче,
Замок – ни сбить, ни сковырнуть

А любопытство распирает,
Что там внутри? Алмазы, деньги?
Я разобью! Терпенье тает
Но вижу кнопку! Жму!

Коленки
Дрожат, не справиться с волненьем.

Тут, что-то клюкает, скрипит,
Открыт ларец в одно мгновенье…
Внутри бумаги, карта, бинт.

А в этих пожелтевших письмах,
Стихи, былины и печать
Парнишки Ваньки – гимназиста,
Что жил здесь лет так дцать назад.

Бинтом укутано колечко
С короной, сердцем, парой рук,
Вот, повезло! В глухом местечке
Найти стихи, кольцо, сундук

Решил с Серегой поделиться,
Вдруг, что подскажет, он, как брат.
Я выхожу, беру вещицы.
А в небе вороны кружат.

У изгороди на дороге,
Сидит огромный черный кот,
Глазами ест гнездо сороки,
Я дал засохший бутерброд.

Тот встрепенулся, облизнулся,
В секунду бутерброда – нет.
Немного, правда, поперхнулся,
И побежал за мною вслед.

Серега рот открыл в азарте,
Увидев доки и кольцо,
Рассматривал значки на карте,
Переменилось вдруг лицо

. – Смотри, у озера поляна,
Отмечена большим крестом.
Там баба Зина из бурьяна
Плетет корзинки для грибов.

Идем мы в лес, терзает тайна,
Колечка, карты и креста,
Попались вещи не случайно…
А там бабулечка Яга.

– Что ищете в лесу ребятки,
Решили рыбку половить?
А где же удочки, манатки?
Мы показали реквизит.

Старушка шепчет изумленно:
– Не думала, что это быль,
Моя прабабка говорила…
Придвинув старенький костыль.

– Давным-давно, здесь жил помещик,
С сынишкой вместе, без жены,
Однажды, сын его, насмешник,
Влюбился в дочь самой Весны.

Ванюшка, девке приглянулся
И завертелось колесо,
Пообещал он ей вернуться,
Вручил ирландское кольцо.

А сам уехал на учебу,
В столичный университет,
Женился, прыткий недотепа,
А дочь Весны сошла на нет.

Рыдала девушка от горя
И слезы стали озерцом,
В русалку превратилась вскоре,
Оставила в лесу кольцо.

Ванюшка прикупил заводик,
Не знал, про смерть, писал стихи.
Вернулся только через годик
И понял. Что дела плохи.

Как-будто потерял рассудок,
Нашел у озера кольцо,
Запил запойно, беспробудно,
Жена сбежала от него.

Однажды ночью сон звенящий
Пришел к Ванюшке из озер,
Услышал голосок манящий,
Ушел за песнею и всё…

Надолго замолкает Зина,
Воспоминанья морщат лоб,
И падает из глаз слезинка,
Пробрал Ягу волной озноб.

– А стало быть, я буду внучкой,
Моя прабабка будет дочь
Ванюшки и жены, закручен
Сюжет судьбой, и не помочь.

Тут черный кот, откуда взялся?
Мяукнув, прыгает с сосны,
Три раза обернулся, сжался,
Ундиной стал, дитем Весны.

Мы с Серым онемели разом,
Вот, это да, каков расклад.
Красавица: глаза – алмазы,
А кожа – шёлк – волнует взгляд.

Старушка говорит Ундине:
– Прости, что Ваня обручен,
Не знала бабка и в путину
Сбежала, родила потом.

Ундина молвит: «Не сержусь я,
Все дело в КлАддахском кольце,
Корона давит вниз, а сердце
С руками держат в озерце.

Отдайте мне, мою свободу,
Я улечу в далекий край,
Фантомом растворюсь в природе.»

Кричу: «Нет, нет, не исчезай,
Останься, ты, как день, прекрасна,
Затмишь свечение светил!..»

Отдал кольцо.
Вся жизнь напрасна.
Но что же делать, полюбил…

Летел блестящий шар к зениту,
Идем мы молча, по домам,
И ели цвета малахита,
Печально взмахивают нам.

И в каждом шелесте травинок,
И в каждом хрусте из под ног,
Мне чудится напев Ундины,
И серебристый голосок.

Тенистый дуб кивает нежно,
Аляповатый клен – не в такт,
Напеву подчиняясь спешно,
Елозит ветками, чудак.

Цветами полные полянки,
Стрекоз встречают. Веселясь,
Танцуют парами, вакханки,
Руно пыльцы плясуньям всласть.

Еловой веткой прикрываясь,
Кружат вертуньи вверх и вниз,
Огромный мир преображаясь,
За вальсом ветрениц следит.

Мелодия Ундины льется
И слышат все, не только я,
Серега вспомнив благородство
Колдуньи замка, рассмеясь,

Отправился к вещунье в гости.
Старушка Зина взяв костыль,
Бурчала тихо: «Ох, прости!»,
Крутила куль из бересты.