Антонэлла Варварова - Где вы, лебеди?

Я бываю мягкой, но не слабой.
Не терплю предательство и лесть.
Бог мне дал родиться русской бабой,
Для которой свято слово честь .

Нет, моё терпение не робость.
И какая б ни стряслась напасть,
Знаю: перейду и через пропасть,
Никогда не дам себе пропасть.

Путь не устлан лепестками розы.
Под ногами та же пыль веков.
И меня не испугают грозы
И шипение клеветников.

Буду я покладистой, упрямой.
А душа и пела, и поёт.
Бог мне дал родиться русской… дамой
И меня в обиду не даёт.

Были мои имена таковы:
«Ласточка», «Радость», «Богиня»…
Но ощущаю себя, увы,
Русской матрёшкой ныне.

Во мне озорная девчушка живёт,
И девушка – недотрога,
Во мне и старушка (она поёт
И смотрит не слишком строго)).

Мои матрёшки – высокий обман,
это «артисто-роли»;
и ироничный поэт граф Оман,
глупость, и грусть, и весёлый канкан,
и «жемчужинки» – дочери боли…

На каждом этапе своя мольба —
музы ночей молитва.
У каждой матрёшки своя судьба:
Пряники или битва…

О каждой из них расскажу не тая.
Здесь – воля, там – злая доля…
У каждой матрёшки сказка своя,
Свои испытания, роли.

Одной выпадает большая любовь,
Другой же – тужить при муже.
Одной – ясно слышать счастья зов,
Другой – замерзать на стуже…

Полнёхоньки чёрные короба
Плёток и калачей.
У каждой матрёшки своя судьба,
На каждом этапе своя мольба —
Молитва музы ночей.

Разные образы, разный сплав
Мудрости и безумства,
Нервов комок, независимый нрав,
Горе от вольнодумства…

Чувство «над нами», память, и свет,
И оптимизма жестокий секрет
Я пронесла сквозь годы.
Где вы, матрёшки прошедших лет? —
Спрятались вы под своды…

Судьба усмехается: «Се ля ви…
Что ты глядишь так строго?
Знаешь, Матрёна, Судьбу не гневи
За пазухою у Бога…»

Книгу эту сейчас начнёт
Самая малая крошка,
Дальше настанет других черёд —
Будет сменяться за годом год —
Все мы, увы, матрёшки…

Музыка, занавес, прожектора…
Я выхожу, не трушу.
Публика ждёт. Я иду. Пора.
Я – обнажаю душу.

Время торопится – дарит мне мудрость —
От станции «Детство» до станции «Юность».

За окном деревьев ветви
Смотрят странным силуэтом…
Всё непросто в мире этом,
Если родилась поэтом.

Озорная хохотушка
Вдруг уткнусь солёным горем…
И тогда моя подушка
Пахнет звёздами и морем.

Мне казалось: от всех ненастий
Застрахованы мы от рожденья.
И моё беспокойное счастье
Было лёгким, как пробужденье.

Пригрелся лучик на моём плече.
Сон ускользал смущённо и неслышно…
Ушёл он спешно, словно третий лишний,
Обрывки мыслей унеся с собой.

Я жмурюсь в ослепительном луче
И размыкаю сладкие ресницы —
Уже не помню, что могло мне сниться;
Быть может, то, что суждено судьбой…

Не помню. Бродит чёрный кот, как тень.
Запрыгивает мне на одеяло,
Ласкается, чтоб я скорее встала.
Опять настал счастливый новый день.

Без тебя мне свет не мил:
Я без Нила крокодил,
Серый Волк я без козлят,
Без Шапочки и поросят;

Я Ромео без Джульетты,
Я Антон без Мариетты,
Я лягушка без болота,
Росинант без Дон Кихота.

Я Ромео без Джульетты,
Я пижон без сигареты,
Дискотека я без танцев
И ишак без Санчо Пансы.

Без тебя мне свет не мил:
И перо я без чернил,
И гранд-дама без болонки,
И ребёнок без пелёнки.

Я Ромео без Джульетты,
Сковородка без котлеты,
Самолёт без стюардессы
И баран без баронессы.

Я Ромео без Джульетты,
Я пижон без сигареты,
Самолёт без стюардессы
И бар ан без баронессы.

Родилась я под счастливою звездой
Заплясал на небе месяц молодой.
Ну да то ли ещё будет, погоди, —
Это присказка, а сказка впереди…

Там, где месяц – звёздный
раскинул свой шатёр,
Где дух мятежный, грозный
и голубой простор,
Где дремлет солнце красное
на радуге-дороге
Прекрасные и ясные
на свете жили боги.

И вот они однажды
собрались на совет,
Решили человека
произвести на свет,
И вот однажды боги
собрались не шутя,
Решив на свет произвести
любимое дитя.

И над безгрешным миром,
Достойно начав век,
Вознёсся горделиво
Их первый человек:
Как Зевс он был отважен,
Могуч, как Посейдон,
Как Афродита нежен
И юн, как Аполлон…

Чтоб дети были лучше,
никто не запретит;
Но боги потеряли
покой и аппетит…
И очень обозлились:
«Покажем же мы вам!..» —
И… разрубили всех своих
детей напополам.

И с тех пор по свету бродят половины:
То. страдая, ищут все своих любимых.
И когда они дуг друга всё ж находят,
То богов Олимпа, точно, превосходят…

Ты искал меня и шёл ко мне навстречу.
Я ждала тебя и знала точно: встречу.
И теперь соединились без труда
Честь и гордость, красота и доброта…

Играют взрослые в войну,
нарушив тишину.
Играют взрослые в войну,
ломая жизнь…
И если в травы упаду
я на беду,
К земле губами припаду,
а ты – держись.

Играют взрослые опять
в «дочь и мать»,
В «колечко», в «третий лишний»,
в «телефон».
Берут, что только может лишь
душа желать.
И презирают нашей
игры закон.