Андрей Дементьев - Азарт (сборник стихов)

Я одинок. Как одинок цветок. Когда его срывают и уносят. Я одинок, Как одинока осень, Когда последний падает листок.

Мне хорошо, когда я одинок, Как будто в чём-то я себе помог.

НЕ СУДИТЕ СТРОГО

Живу не так, как бы хотелось. Заели суета и быт. И осторожность, а не смелость Порою мной руководит.

Живу не так, как мне мечталось, Когда я пылок был и юн. И только музыка осталась От тех, не знавших фальши, струн.

Живу не так, как нас учили Ушедшие учителя. Когда судьбу земли вручили, О чём не ведала земля...

Живу не так... Но, слава богу, Я различаю свет и мрак. И не судите слишком строго Вы все, Живущие не так.

ХЛЕБ

Трудно родится хлеб. Трудно хлеб достаётся. Тот, кто душою слеп, Может быть, усмехнётся.

И похохмит над тем, Как я, с достатком в доме, Хлеб суеверно ем, Крошки собрав в ладони.

Это живёт во мне Память о той войне...

Горькие времена! Худенький мальчик, где ж ты? В сутки - лишь горсть зерна, Триста граммов надежды.

Бабушка нам пекла Хлеб из скупой мучицы. Жизнь, что давно прошла, В сердце моё стучится.

Хлеб нас от смерти спас. Он и сейчас бессмертен... Всё настоящее в нас Этою мерой мерьте.

ТЕ МИНУТЫ

Везли по улицам Москвы Прах Неизвестного Солдата. Глазами скорби И любви Смотрели вслед мы виновато.

И в те минуты Вся страна Прильнула горестно к экранам.

И ворвалась в сердца война И к молодым, И к ветеранам.

Ко дням потерь и дням разлук Нас память снова уносила. И рядом с дедом плакал внук, Ещё всего понять не в силах.

9 МАЯ 1981 ГОДА

И твой отец надел медали И боевые ордена. А мысли все его витали В тех днях, Когда была война.

К нему пришли однополчане: Улыбки, слёзы, седина. И в доме тосты зазвучали И воцарялась тишина.

А ты не пела, не смеялась. И уходила в боль свою. И в этот миг тебе казалось, Что твой любимый пал в бою.

Он был, наверно, много старше, Но уравняли вас года. Солдаты вспоминали павших И снова брали города.

И пели бывшие солдаты, Но песня их была грустна, Как будто были виноваты, Что ты на празднике одна.

КОЛОКОЛА ХАТЫНИ

Вновь иней на деревьях стынет По синеве, по тишине Звонят колокола Хатыни...

И этот звон болит во мне.

Перед симфонией печали Молчу и плачу в этот миг.

Как дети в пламени кричали!

И до сих пор не смолк их крик.

Над белой тишиной Хатыни Колокола - как голоса Тех, Что ушли в огне и дыме За небеса.

"Я - Анна, Анна, Анна!" издалека... "О где ты, мама, мама?" издалека...

Старик с ребёнком через страх Идёт навстречу. Босой. На бронзовых ногах. Увековечен. Один с ребёнком на руках.

Но жив старик. Среди невзгод, Как потерявшийся прохожий. Который год, который год Из дня того уйти не может.

Их согнали в сарай, Обложили соломой и подожгли. 149 человек, из них 76 детей, Легло в этой жуткой могиле.

Он слышит: по голосам Из автомата. По детским крикам и слезам Из автомата. По тишине и по огню Из автомата...

Старик всё плачет. Не потому, что старый. А потому, что никого не осталось.

Село оплакивать родное Идёт в сожжённое село. По вьюгам, ливням и по зною Несёт он память тяжело.

Ему сюда всю жизнь ходить. И до последних дней 149 душ хранить В душе своей.

Теперь Хатынь - вся из гранита Печально трубы подняла... Скрипят деревья, как калитка,Когда ещё здесь жизнь была.

Вновь иней на деревьях стынет. По синеве, по тишине Звонят колокола Хатыни. И этот звон болит во мне...

ГОДОВЩИНА ПОБЕДЫ

Б. Н. Полевому

- Ну, что ты плачешь, медсестра? - Уже пора забыть комбата... - Не знаю... Может и пора.И улыбнулась виновато.

Среди веселья и печали И этих праздничных огней Сидят в кафе однополчане В гостях у памяти своей.

Их стол стоит чуть-чуть в сторонке. И, от всего отрешены, Они поют в углу негромко То, что певали в дни войны.

Потом встают, подняв стаканы, И молча пьют за тех солдат, Что на Руси И в разных странах Под обелисками лежат.

А рядом праздник отмечали Их дети Внуки иль сыны, Среди веселья и печали Совсем не знавшие войны.

И кто-то молвил глуховато, Как будто был в чём виноват: - Вон там в углу сидят солдаты Давайте выпьем за солдат...

Все с мест мгновенно повскакали, К столу затихшему пошли И о гвардейские стаканы Звенела юность от души.

А после в круг входили парами, Но, возымев над всеми власть, Гостей поразбросала "барыня". И тут же пляска началась.

И медсестру какой-то парень Вприсядку весело повёл. Он лихо по полу ударил, И загудел в восторге пол.

Вот медсестра уже напротив Выводит дробный перестук. И, двадцать пять годочков сбросив, Она рванулась в тесный круг.

Ей показалось на мгновенье, Что где-то виделись они: То ль вместе шли из окруженья В те злые памятные дни,

То ль, раненого, с поля боя Его тащила на себе. Но парень был моложе вдвое. Пока чужой в её судьбе.

Смешалось всё Улыбки, краски. И молодость, и седина. Нет ничего прекрасней пляски, Когда от радости она.

Плясали бывшие солдаты, Нежданно встретившись в пути С солдатами семидесятых, Ещё мальчишками почти.

Плясали так они, как будто Вот-вот закончилась война. Как будто лишь одну минуту Стоит над миром тишина.

ПОЛНОЙ МЕРОЙ

Когда вас по глупости кто-то обидит, Примите обиду легко и достойно, Как шумного гостя В домашнем застолье, И вашей обиды никто не увидит.

Не стоит на мелочи тратить здоровье. Смахните их шуткой, Запейте их чаем. Не эти обиды нам жизнь сокращают, Не эти обиды смываются кровью.

Вот если к вам друг позабудет дорогу, Когда ваша карта окажется битой, И сердце займётся тяжелой обидой, И голос, И взгляд ваш не скроют тревогу,

Тогда пусть воздастся за всё Полной мерой! Не стройте иллюзий, Не прячьте обиды. За всё в этой жизни Должны мы быть квиты За счастье с добром И за подлость с изменой.

* * *

Как важно вовремя уйти. Уйти, Пока ревут трибуны. И уступить дорогу юным, Хотя полжизни впереди.

На это надо много сил Уйти Под грустный шепот судей. Уйти, Покуда не осудят Те, кто вчера боготворил.

И лишь соперник твой поймёт, Сорвав удачливые кеды, Что был великою победой Тот неожиданный уход.

В МАСТЕРСКОЙ СКУЛЬПТОРА

Я не знаю, как ты всё постиг: Бронзы грусть и мрамора веселье. Проступает в камне женский лик, Будто бы в окне рассвет весенний

Я не знаю, что тебе дороже: Тайна мысли иль улыбки миг. Сколько лиц... А лик один и тот же. Все один и тот же женский лик.

Видимо, резец твой заколдован. Видно, камень у тебя такой, Что бы ни работалось И снова Женский лик под ласковой рукой.

Проступает в камне женский лик. Боль его Твоей любви начало. Словно в камне музыка звучала, А до нас донёсся только крик.

* * *

Откуда эта в нём гордыня? Взгляд свысока. В усмешке рот. Ну, понимаю. Было б имя. Или ума невпроворот.

А то ведь кроме кабинета И чина Мало что и есть. Но, к сожалению, за это Ему оказывают честь.