Татьяна Перминова - Счастливый русский стих. Поэты «Седьмого неба»

Собрало все ароматы трав,

Чуть засохших и немного пряных,

Чтобы от раскинутых дубрав

Шёл истомы дух и хмели пьяной…

Заказало столик у пруда,

Чтобы отразить красоты эти.

И неудивительно! Была

Эта дева просто Бабьим летом!

Осень оценила все труды,

Воздала за прелести земные,

Но сказала тихо: – Уходи!

Ждут тебя в пути дела иные…

И ушло, гонимое судьбой,

Обрывая листья напоследок,

В ожиданье встречи роковой

С болью расставанья путь нередок…

И, конечно, горько наяву —

Сердцу с этой раной не смириться,

Хоть за поворотом рандеву

С песнями дождя и Синей птицы…

Окропив росою изумруды трав.

Задышала утром осенью прохлада,

Первым листопадным кружевом упав…

Над Землёй рассвет спросонок потянулся,

Солнечным лучом играя в облаках.

Миражами лета август улыбнулся,

Сохраняя свет в своих руках…

Днём парило солнце ягодным румянцем,

Кистью разноцветной на кусты упав,

А под вечер глянуло рябиновым багрянцем,

Обнимая лета пылкий нрав…

И цвела природа в утомлённом лете,

Золото осеннее солнцем стерегла.

И немного грустно в пышности и свете

Понимать, что осень к нам пришла…

На раздетые кроны берёз.

Что-то в осени было отчаянным

От навязчивых сумрачных грёз.

После бурного златокружения

И пархающих вслед паутин

Поворачивал в изнеможении

Журавлиный мерцающий клин.

Всё смешалось в букете безвременья:

Струнно в такт заиграли дожди.

И остатки листвы неуверенно

Одиноко касались Земли…

В осознании жизненной заводи

Падал снег на листву свысока,

Только падал он тихо, нечаянно,

Закрывая тропинки, дома…

Оставаясь в волшебном безмолвии,

Замирали вокруг тополя.

И снежинки заворожённые,

Благодатно встречала Земля…

Человек – протяжение времени

Расстояние чувств в этой вечности.

Где – то сильное, хрупкое разное…

Неизмеренное в бесконечности.

Человек – высоты покаяние:

От возвышенной птицы до пропасти.

То как ветер над морем беснуется,

То, стесняясь, краснеет от робости.

Человек – вся природа сознания.

Он творец, и он раб одновременно.

Кто же ты, Человек, в мироздании?

Что тобой в этой жизни потеряно?

Уж не раз в миру хвалили глупость —

Как тогда Эразм для всех старался!

А она живёт, в соседстве – тупость.

Мир от этой пары содрогался…

Ну, а глупость, думать не умея,

Предлагала так и эдак делать.

И не понимала, что важнее

К мненью мира всё – таки прибегнуть…

Так и растекалась по просторам,

Из краев всё норовя прорваться.

Самолюбованье – только хором

На «Ура» – в надежде оправдаться!

Чтобы утвердиться в окруженье,

Глупость всех вальяжно унижала.

Упиваясь сердцем в самомненье,

Много очень гнусностей сказала…

И порою, упираясь рогом,

Так упорно на своём стояла…

Не понятно только – как же с Богом?

Да о чём я, впрочем, – не пристало…

Как же с окруженьем? Кто как может:

Кто – то очень прямо возражает,

Кто – то вслед плюется, только гложет

Суть приспособленья – раздражает…

Глупость, ничего не понимая,

Голову подняв, парит по свету.

Под себя удобных подбирая,

Бумерангом лишь придёт к ответу…

Я соберу разбитое стекло

И буду клеить памяти осколки.

Мне в жизни этой, кажется, везло,

Хотя порой ступени были колки.

Всё было: юность на разлив,

В придачу радость в одночасье,

Судьбы непрошенный порыв,

Любовь, семья и много счастья.

Хотя порой кидало в пропасть,

Обиду закусив сполна,

Смывала кровь с коленок лопасть —

Морская терпкая волна…

А в той волне купалось небо,

И чайки криком нараспев

Несли по миру быль и небыль,

Понять суть жизни не сумев.

Порой так хочется вернуться

В необитаемый простор,

Чтоб в ту стихию окунуться,

Услышав времени укор…

Но возвратиться не дано нам,

И ни на час, и ни на миг.

Мы здесь, сейчас лишь слышать можем

Тех неуёмных чаек крик…

И все осколки собирая,

Крупицы памяти храня,

Молю я Бога, сохраняя

Тех лет чудесные края…

Заблудилась любовь в лабиринте страстей,

В поворотах лжи и в соблазнах удачи,

За стеной равнодушья оставила сны

И бредёт по Земле, одиночество пряча.

Осторожно крадётся разлука за ней,

И петляют густые печали… на висках

Словно изморозь старых утех…

Лишь глаза неуёмно кричали…

Заметала метель любовь свысока,

Прикрывая снежинчатой шалью,

И морозец крепчал, чтобы слёз не лила,

Обрамляя дороги вуалью…

За ней зависть гналась в изгибах судьбы,

Ложь ревниво за ноги цеплялась…

Но любовь испытанья достойно прошла-

И навеки в сердцах застучалась…

Дай мне, Господь, твоей любви и веры,

Добра, смирения в разбеге миродней.

Дай сострадания в моём жестоком мире,

Позволь приблизиться к прощению людей.

Войди мне в душу, сердце и сознанье,

Молитвой успокой, направь, спаси.

Будь просто рядом с Ангелом заветным,

А если не права, пожалуйста, прости…

Дождь в декабре – каприз зимы,

Когда сквозь снежную препону

Вдруг льются слёзы с неба вниз

И тает снежная корона…

Вдруг онемело всё кругом.

Зима дождями хороводит,

В сугробы стрелы сыплет дождь,

Стихия всех с ума нас сводит.

Как важно в этой кутерьме

Дождаться солнца, сини, света.

Ты просто посмотри в глаза,

И вместе мы вернёмся в лето…

Узором на стекле легла зима,

Дохнула стужей на дела земные.

Казалось, предсказуема она,

Но слишком разные сердца людские…

Одним под снежным холодом легко,

Они огнём души согрели вьюги.

Наверное, им Господом дано

Найти тепло в снегах зимы – хапуги.

Другие не заметили зимы:

У них иные личные проблемы.

В скитаньях этой вечной суеты

Им добежать бы до людской богемы.

А третьи одиноки в снежных льдах,

В депрессиях устало дни считают,

И, отражая жизнь свою во льдах,

Метели, вьюги в сущем обвиняют..

Так вот какая разная зима

Приходит в человеческую гавань…

А за окном метелей кутерьма-

Зима раскинула свой снежный саван…

Серпантином надежды Новый год к нам стучится

В мандариновом свете бенгальских огней.

Детвора в хороводах весёлых резвится,

И мороз со снегуркой спешат к нам скорей.

И всем сердцем я чувствую ёлочный праздник,

На колючих иголках огней мишура.

Тут мороз постарался на окнах – проказник,