Юрий Слобода - Поэтическое слово

Как тяжек груз, от золота рябит,
Не приоткрыть уже больные веки.
Я тот, который жив, а не убит
Я слева, от уснувшего навеки.
За горизонтом милая земля,
Нам из волны о ней поют химеры,
Мы пленники, мы дети корабля,
И мы врастаем в дерево галеры.
Мы закрепились кожей в паруса,
А жилами двужильными за реи,
Нам парус заменяют небеса,
Мы сами – океанские бореи…
Покинул нас создатель, как пловцов,
Не оставляя нам последней веры,
Мы видим за кормою тех гребцов —
Рабов и братьев вражеской галеры.
Мы с ними и мы примем этот бой,
Сушите весла, нету абордажа,
С такой же переломанной судьбой…
Не переломит их и нас, ни бес ни стража!
Ни вздоха и ни всплеска, ни волны…
Не чувствуя раскаянья и боли…
И рвали плети кожу со спины,
Но не гребли, которые в неволе…
Стояли две галеры – две судьбы
Под небом гладиаторского круга,

И умирали вольными рабы,
Железами приветствуя друг друга.

И молча был закончен этот бой,
Закончен не ко времени, быстрее,
И шли галеры медленно домой
С гребцами непокорными на реях…

Воцарила ночь-императрица.
Грациозна, царственна, легка…
В серебре искрится колесница,
И в шелках вуали облака…

Сыплет в небо звездные алмазы,
Одаряя щедрой красотой…
Отражают духи-богомазы
На озерах лик ее святой…

Знает-ли она, что на рассвете,
Когда звезд потухнут фонари
Все сметет на огненной карете
Красная империя зари?!…
………………………………………….
Вновь над миром это повторится,
Богом утвержденная краса.
И утрут пушистые ресницы
Выплакавши осень небеса…

Я любимой цветы не дарил,
Месяц в золоте с неба не крал.
Я глазами с тобой говорил.
Я свечою в ладонях сгорал.

Прикоснуться к тебе я не мог,
Чтобы милую не обжечь.
От любви я ослеп и оглох.
Свое счастье не мог я сберечь.

Дом без окон – остынет тепло.
Взгляд с упреком – как горек обман.
Я забрал свое ремесло.
Каждый вечер печален и пьян…

Пью закаты вчерашней зари,
Опрокинув каёмку небес.
Что тебе подарить, говори?
Ведь сегодня и бог я и бес!

Подарить бы любимой цветы —
Да в глазах не огонь – пустота…
Жаль же, жаль, что не видела ты.
Жаль же, жаль, что молчал я тогда.

Повторится всё может опять,
Только будет уже не со мной
Не воротится прошлое вспять,
Бабье лето не станет весной…

Два переломанных крыла.
Осталась птица у реки.
А стая в небо, в лёт ушла,
А завтра лёд сомкнёт круги.

Этой ночью птице снятся
Острова, где есть тепло,
Но ей в небо не подняться,
Белым снегом забинтовано крыло.

Говорят, что там неплохо,
Много солнца и тепла,
Ледниковая эпоха
Эти страны обошла.

Заграница очень близко,
Ветер схватишь на лету,
Но остался обелиском
Лебедь, скованный во льду.

Кровь рябины проступает
Через простынь белых вьюг…
Но, а птице, засыпая,
Снится юг…

Заграница, заграница,
Крылья тянутся туда…
Заграница будет сниться…
Но, а здесь всегда сплошные холода.

В эту ночь старой волчице не спится.
То ли старая боль, то ли нету в груди молока.
В эту ночь подобрала у леса волчица
Лопоухого, с проседью белой, щенка.

Доброта её льёт, его нежно колышет,
Только что-то не то, не возьмёт она в толк.
Спит щенок безмятежно, ворочаясь, дышит.
А в мозгу у неё: «Будет волк. Будет волк».

Рос щенок, матерел, изменилась походка.
И добычу сбивал на лету он в прыжок.
И, когда на волков начиналась охота,
Вопреки он всему уходил под флажок.

Был он волк и по-волчьи смотрел на отару,
Не мигая в упор среди белого дня.
Но когда среди псов отыскал себе пару,
То его разорвала цепная родня.