Ольга Абайкина - Шаг за шагом. Бредущая по граблям

***

Детская шалость – болото и речка,

Как заманиха ноябрьский ледок.

Дань бесшабашности – пала уздечка

С трезвости взрослой – Не смей! Холодок

.

Солнцем растоплен – бежим за звездою!

Той разъединой, что светит для нас.

Шаткость пути, что звенит под тобою

Тонет в отчаянье праведных фраз:

.

Солнце! К тебе я на свет и на радость!

Бег за мечтою – предел в никуда!

Я пробежала – сестрёнка осталась…

И провалилась… неверье – беда…

.

Что нас ведет? Что хранит и излечит?

Свет? Или вера в его благодать?

Детская шалость – болота и речка,

Как заманиха над омутом гладь.

***

А теперь совсем про лютики – три шестерки на кону.

Тем, кто верит в рок и мультики, говорю: Он обманул.

Свет и Тьма едины в данности – символ, шифр на омут фраз.

Смех и слезы в каждой крайности – образ, дивность, приукрас.

.

Преднамеренно ль, ошибкою, вы ль желаемое в явь —

Возвели в величье хлипкое давним окликом: Восславь!

Сколько лет читали азбуку вверх ногами, между строк —

Он вам верит – вы лишь праздникам. Арифметик – ваш пророк.

.

Второгодник второкласснику объясняет падежи —

Три шестерки для проказника, как от папки: покажи.

Может, нужно? Повторение, говорят, ученью мать —

Лишь вопрос на закрепление: сколько ж нужно повторять?

***

А я бы выжала слезу… А я бы вылила молитвы…

На свечи… образа… грозу… И все б поверили, что квиты…

И все б решили то, что рай открыт для всех, кто ликом к свету…

И все б пошли в тот дивный край, какого и у Бога нету…

.

Душа… Она лишь поводырь… Она ведет, она карает

И в омут, словно в монастырь, где дух не стонет, а стенает

Но солью слёз, восторгом гроз и тем, что свято и забыто

Прошу: прими меня всерьёз! Поверь, что было, то убито.

.

Прости, отринь и позабудь – живи, желай, будь прост и нежен.

И пусть поймешь когда-нибудь, что ты лишь раб, и слаб, и грешен.

Иначе – мертв. И пройден путь. Иначе, истина в пределе!

Я так прошу: ты только будь самим собой… собой на деле…

***

Мало, кто понял, но всем интересно,

Как на попоне: тряско и тесно.

Как на раздаче: чёт или нечет —

Круг на удачу, слава картечи.

.

Как на обрыве: пан или нужность.

Сила надрыва – образ, натужность

Струн не жалея, чтишь первоцветы —

Всем она Гея – срочность, рассветы.

.

Все там когда-то будем… Но надо ль?

Звать через «святы» смерть, как отраду?

Надо ли гнать, лошадей надрывая,

То, что твое в невозвратности рая….

***

Серебро считает ивы ветер шалый на пруду.

А береза сиротливо просит: «Можно подойду?»

Озорник, задев сережки, под подол ей заглянул:

«Белотелая, немножко погоди, начнем разгул!»

.

Дуб кряхтит, стыдясь разврата, курс его валюты тверд:

«Что ты ищешь: власти ль, злата, Вест меняя вновь на Норд?»

«Барин, мы живем в России – что не август, то дефолт

Жизни я ищу красивой!» – желудь в землю вбив, как болт!

.

Ёлки чопорно нарядны – вечной зелени чепец.

Переборами трехрядной завлекал их удалец:

«Эх! Сведу под новогодье на иголках ваш баланс!

Дед Мороз, держи поводья! Дурь любая – верный шанс!»

.

Лето. Осень. Зимний холод. И весны слезливый воск.

Ветер нас всех хороводит, мишурой наводит лоск.

Ну, а мы, устав изрядно от эпохи перемен,

Возвращаем деревянный: евро, доллару взамен.