Евгений Мартынов - Потерянный рай. Сборник стихотворений

Внутри меня – белеющий острог.
И вновь на волю вырываю право
Нарушить пелену чужого нрава,
Что лишь к другим удушлив, тверд и строг.

На крыльях улетел привычный свет.
Нет больше чистой совести, не нужно.
Душа в жестоком мире безоружна,
Молчат, потворствуя, закон, святой завет.

Приученный обязанностью ждать…
Я сберегу потерянные звезды,
Кукушкой брошу их в чужие гнезда,
Чтоб часть себя на суд людской отдать.

Пусть солнце в клетку подтвердит рассвет.
Чернила, подсыхая на бумаге,
Напомнят всем невольникам Гулага:
Тюрьмы душевной хуже в мире нет…

Перо, темница, боль и тишина.
Нагая муза дерзко бьется в душу.
Ее стремлений воли не нарушу,
Она в мои вериги вплетена…

Я обещаю Вас любить,
Свиданья назначать, а после
Предать проклятьями, забыть
В порывах горечи и злости.

Я обещаю Вас желать.
Как все влеченья – ненадолго,
Носить на пятернях, как кладь,
С враньем пожизненного долга.

Я обещаю Вас забыть.
Запомню лишь слова и чувства;
Учиться снова полюбить —
Как неземное, как искусство.

Я обещаю обещать
Себе, творцу и всему свету,
Что близко сердцу ощущать
Не дам карикатуру эту.

Без стыда и без разбора.
Хуже вора…
С сайтов смотрят содержанки —
Куртизанки.
Их тела непокоримы,
Святость мнима.
Горьким опытом сношают
И ветшают
Под компьютерным забором.
Он – опора…
Не пугает микрофлора —
Дань фурору…
Муж и парень – для декора
И задора.
Без стыда и без укора
С монитора
Смотрят в пикселях гражданки
Куртизанки!
Отличить недопустимо:
Тонны грима.
Отношениям мешают —
Приглашают
Посмотреть любви изнанку
Самозванки!
Смотрят вслед из монитора
Ради спора…

Присядь в партере и смотри,
Глаза дотошные ряззявив,
Как будто ты глава жюри
Для верных слуг царицы Нави.

Косись беспомощно и зло,
Гордись: ты не на сцене с ними.
Костьми не ляжешь – повезло,
И вусмерть не затрепят имя.

Придирчиво смакуй сюжет.
Проникнись в образы настолько,
Что, позабыв про этикет,
Скончайся зрителем, и только…

Я изнемог от долгой пытки.
Она измучила меня.
Собрав сознания пожитки,
Дух испустил, судьбу кляня.

Последним слышались упреки,
Как будто смертный приговор.
Потом слились закона строки
В потусторонний дикий ор.

Был гул подобен шуму вихря,
Круговороту колеса,
Что после мнимого затишья
В муку стирает телеса.

Я видел все еще, как губы
Под черной мантией судьи
Приказ читает душегубу:
«К преступнику с клинком сойди!»

Кривились белые, как скатерть,
Они, и тонкие, как нить.
Слова твердели. Суд – не паперть.
На плахе что мне изменить?

Решимость, жесткое презренье
Срывалось, звуки хороня.
Еще нелепое мгновенье,
И боли нет, и нет меня.

Сначала ангел милосердный
Развеял смертную тоску.
Потом, судив мой дух неверный,
Раздал надежду по куску

Пустынным призракам. Исчезли.
Остались тьма и пустота.
Шальные мысли в небо лезли
И сбросились в обрыв с моста.

Я слышал все еще, как духи
Кружились над моей душой.
К земным стаданьям слепы, глухи,
Неоскверненные паршой.

Лоснились ангельские кудри
И томный взгляд пронзал насквозь.
Лицо сгоревшее напудрив,
Так сколько грешников спаслось?

Решимость, дерзкое забвенье
Нависло, мысли хороня.
Еще не вечность – то мгновенье,
И боли нет, и нет меня…

Мой жизни маркий черновик…
Страницы трепетно листая,
Все строки, как молитву, знаю,
Как знает свет седой ночник.

В нем кляксы чьих – то подлецов,
Тоска и боль рождала рифмы,
Любви и дружбы главы мифов,
Обрывки счастья теплых слов.

Здесь каждый слог черкала мысль.
В надежде начисто исправить,
И чистый лист оставил право
На старый, но забытый смысл.

Письмо безжалостно чернит.
Все стерпит добрая бумага —
Балладу, басню, очерк, сагу —
На книжной полке сохранит.

«Мой жизни глянцевый дневник…
Переписать тебя бы снова
До каждой точки, полуслова», —
Все грезит немощный старик…

Мне чужды детские невзгоды,
Невнятны взрослые мечты.
Я не люблю сезоны года,
В которых расцветаешь ты.

За гранью кажутся понятья,
Противна чувственность людей,
Насильны страстные объятья,
Едины образы частей.

Мне не узнать в толпе знакомой,
Что предначертана в пути,
И не зажечь звезды искомой,
И дна у бездны не найти.

Жаль. То, что кажется привычным,
В десятый раз управил Бог.
Он, мастер снов и безразличья,
Мир чужеродным сделать смог.

Я презираю пули в спину
И не люблю плевки в глаза.
Чужое из вселенной выну
И в сердце загоню назад.

Пусть загноит занозой рана,
Кровь смоет всякие черты.
Рубец – тепло самообмана,
И нет меня, лишь только ты!

Желанны детские невзгоды,
Приятны взрослые мечты.
И безответное – родное
Сиянье дивной красоты…

Ненастной осенью под вечер
В неведомо каких краях
Свершилась неземная встреча
Со светлым ангелом впотьмах.

Все было тихо, благодатно
В невинном образе святом.
– Возьми меня с собой обратно!
– Нельзя и помышлять о том…

Вздохнул, тоскуя, что напрасно
Мы разошлись. Вина моя.
Меня ты позабудешь, счастье,
Но вечно помнить буду я,

Унылый странник, одиноко
Удел неправедный кляня,
В надежде, что отверзнет око
Лик лучезарный на меня.

Уж лучше б не случилось муки-
Как будто рая вовсе нет,
Чем осознание разлуки,
Пустынный отдаленный свет…