Владимир Балахонов - Евгений Сенегин. Поэма

Январь. Морозит, снег кружится
Таджик грустит. Лопата в хлам.
Как всякий пятый гость столицы,
С утра дорогу чистит Вам.

Ему конечно не до смеха,
Куда бежать? Кого позвать?
Лопаты нет, лишь горы снега,
А надо чем-то убирать.

Вот в этом уголке убогом
Недалеко от кольцевой.
Жил, как и все, ходил под Богом.
Евгений – будущий герой.

Был молод, воровал по силам
А кто сегодня без греха?
Младая жизнь его кружила.
А он чиновник в Ж.К.Х-а.

Зарплату тихих азиатов
Делил, Евгений, по – полам.
И половину эту тратил
На пьяных и доступных дам.

Во время эдакого «пАти»
Персон примерно из пяти
Кого-то спьяну обрюхатил
Пришлось ей денег отнести.

Без денег жизнь? Скажу я Вам!
Ни водки, ни красивых Дам.
И вот один, как идиот,
Сидит герой, зарплату ждет.
Продолжение следует…

А в это время, той порой
В глуши лесов под Костромой
В объятьях средней полосы
В котедже, писанной красы

Аж, на четыре этажа
Хромал по жизни не спеша
С деньгами, но один, как сыч
Героя дядя, Мавр Лукич

Чиновник в прошлом, бизнесмен.
Поймал он ветер перемен.
Поймал и обманул страну
В каком-то городе казну

Освоил, позже распилил
И в глубину лесов уплыл
Подальше от людей и бед
Нет человека – «дела» нет.

Одна беда, был очень стар
И вот, настиг его «удар».

Соседка дедушку нашла.
Она уход за ним вела.
Да припозднилась как назло
Вон сколько снега намело.

А Мавр ее, как Бога ждал
На ухо тихо прошептал
Увы! Совсем не без труда
«Звони Евгению. Беда.»

Звонок соседки, видит Бог
Застал Евгения врасплох.
Он не ханыжил не юлил
В машину вещи погрузил
Проверил масло и бензин.
Сгонял в соседний магазин
И то, а как же москвичу
Да, без подарка к Лукичу?!

Наверно это много значит
Да значит, не наоборот,
Когда с удачей, без удачи
В конце пути Вас
Кто-то ждет.
Короче кажется дорога
Всем, а не только одному
Когда за Вас попросят бога:
«О Боже! Помоги ему!»
Дороги – грустное начало.
Разлуки – тягостные дни.
Я слышал, как она шептала:
«Спаси его… и сохрани».
Ну, где подумать обо всем,
Как не в дороге, за рулем.
Путь долгий предстоял ему
Под сотню верст, за Кострому.

А мысли об одном хоть тресни
О старости и о болезни.
Подумал: «Сердца зря не рви,
Давай ка лучше о любви.»

И вспомнил у соседки той
Смешная девочка с косой
Заместо дочери жила.
Стройна, красива и бела
Так хороша, изъянов нет.
Они знакомы с детских лет.
Когда он к дядьке приезжал
То с этой девочкой играл.
В лес по грибы, так только с ней
Вдвоем не страшно, веселей.
То оба, по тропе пыля,
Бегут на пару с ней в поля,
Где из цветов, из полевых
Из красных, желтых, голубых
Перегибая черенки
Плели красивые венки.
А то к реке, где рядом с ней
На хлеб, удили карасей.

За думами, чуть не заснул
Гаишник, Женю тормознул
Уж Костромской, они то злей
Содрал с него пятьсот рублей
Как с городского лихача
Увидев номер москвича.
Ну, что за чудная страна
Стряхнув с себя остатки сна,
От дум очнувшись, очень злой
Сквозь снег поехал наш герой.

Я это знаю, как не знать
Все это многим испытать
Пришлось. На то она дорога.
Где все под Богом. Всё от Бога.

Я на дороге, или Вы ли
Когда-то кончится она
Вот поворот и в снежной пыли
Уже околица видна.
Ну что ж приехал – молодец.
А вот и дядюшкин дворец.

Читатель, что ж томить не стану
Пора представить Вам Татьяну.

Она все думала о нем
Забудется кротким сном,
Проснется, сядет у окна
О Жене думала она.
Наверно это глушь и быт
Печальных барышень растит
Им долго имя подбирали
«Тургеньевскими» обозвали,
Но в лучшем смысле, знает всяк
Тот – кто конечно не дурак.
Татьяна снег мела с крыльца
И первой видит молодца.
«Евгений! Батюшки! Да Вы ли?!
А мы, гадали все, рядили.
Куда? В такой мороз, в метель
Приедет?! Едет ли ужель?

Замешкавшись, в снегу глубоком.
Идет к Татьяне наш герой
Не знал он, что в краю далеком
Жить может Ангел неземной.
Оторопел, глазами впился
И тут же до смерти влюбился.
О! Эти чары женских глаз
Мужчин губили и не раз.
Не верите, а верить надо
В любовь, от первого же взгляда.
Обнялись. Господи спаси.
Обычай тот по все Руси.
А обнимая это чудо
Евгений думал: «Да откуда?
Нет, не стекляшка, и не «страз»
Сей не ограненный алмаз.»
Вот так, вдвоем, как прежде с ней
Заходят в полумрак сеней,
Где он, не в силах страсть унять.
Давай Татьяну целовать.
Тверёзый, ладно был бы пьян
Они упали на диван.

………………………………………………………
Пока Евгений собирался,
Да сквозь заносы пробирался
Соседка Лукича спасая,
Поила дядьку, травным чаем
Стакан с настойкой пригубя,
Больной совсем пришел в себя.

Дверь распахнулась на пороге
Соседка, дядька хромоногий
И видят Женю… на Татьяне
На старом дядькином диване.
Лукич взревел: «Да, ё моё!!!»
Увидев Танино бельё.
«Племяшь! Тебе не открутиться
Как всякий честный человек
Обязан ты теперь жениться
И полюбить её навек!»

Соседка вторит: «Да жениться!
Осталось только сговориться
О сроках, да и по деньгам.
А я благословенье дам».
Детали быстро обсудили
И без него его женили

А что тут скажешь, дядька прав
И зная, буйный дядькин нрав
Со всем согласен наш герой
Качает скромно головой.
Ну что ж, так лучше видит Бог
А то бы ждал его острог
Как много, эдаких повес
Под Магаданом пилит лес.
А так, скажу Вам не тая
Сложилась крепкая семья.
P.S.