Игорь Ваганов - Право на убийство

Два месяца оформляли документы и одновременно подыскивали базу. Подходящий вариант вскоре нашёлся. Помер одинокий дед-инвалид, проживавший на окраине города. Дочка, инженер из областного центра, за старый дом держаться не стала – с одним ремонтом разоришься. Тут и подвернулись кооператоры. В меру поторговавшись, новоиспечённые бизнесмены вскоре обзавелись постоянным адресом.

«Наш центральный офис!» – в шутку стали называть они своё приобретение. К осени, одновременно с регистрацией кооператива, выстроили гараж – небольшой, на одну машину, закупили оборудование и всерьёз занялись делом. С работы оба уволились.

Всю жизнь Сергей пахал на чужого дядю, послушно исполнял чьи-то указания, в назначенные дни получал аванс и зарплату. От ярма – к кормушке, таким было его существование.

Теперь, став вольным хозяином, он ощущал доселе неизвестное чувство свободы. Свободы не в том смысле, что можно сколько захочешь валяться на диване или пить водку. Можно самому планировать свой рабочий день, устанавливать выходные или отпуска, самому, сбалансировав доходы и расходы, назначать себе зарплату. Возникала независимость. Это придавало энергии, способствовало ещё большей предприимчивости и в итоге – дальнейшему возрастанию доходов.

Их фирма удачно вписалась в пустовавшую до этого нишу – автолюбители Жердянска, намаявшись с ремонтом своих четырёхколёсных «питомцев», один за другим потянулись с заказами. Удобно. Не надо ползать под днищем, разбираться с какой-нибудь заковыристой неисправностью, разыскивать дефицитные запчасти. Пригнал автомобиль, заплатил деньги и через условленное время – сел и поехал. К тому же и цены за услуги компаньоны установили не выше государственных, по прейскуранту областной станции техобслуживания.

Запчасти Вовка покупал в питерских автомагазинах и привозил в Жердянск на своем старом «москвиче».

До Нового года они отремонтировали два десятка машин – все заказчики остались довольны. С наступлением морозов гараж утеплили, поставили электрокалориферы. Большая часть доходов шла на закупку стройматериалов – весной планировали ставить фундамент для новой автомастерской.

Столь успешная деятельность не могла пройти мимо внимания доморощенных «мафиози». Их шеф, Витька Сыч, был коренным жителем Жердянска. Вопреки сложившемуся мнению, будто все бандиты – выходцы из неблагополучных семей, Витька Сычёв рос в атмосфере уюта и материального достатка. Отец работал мастером на местном деревообрабатывающем заводе, мать – учительницей в школе.

Жили вполне обеспеченно и для единственного сына средств не жалели. Учился Виктор хорошо, но примерным учеником не считался – не хватало терпения освоить задания досконально, прыгал, как говорится, по «верхушкам». Лидер по характеру, он был непоседлив и своенравен, и никак не мог ужиться с господствовавшей в школе комсомольско-пионерской структурой. Отказываясь маршировать «под барабаном», он обратил своё внимание на улицу. Прибился к одной из дворовых компаний и там, благодаря настырному характеру и неплохому физическому здоровью, быстро стал пользоваться авторитетом и с увлечением занялся различными рисковыми забавами. По молодости лет грань между озорством и воровством воспринималась им очень расплывчато. Начав с набегов на садовые участки – свежие ягоды, яблочки – он постепенно перешёл к ревизии чужих сараев.

Увещевания или наказания Витьку только раззадоривали, отцовский ремень – а начали его пороть, увы, слишком поздно! – уже не внушал должного уважения, и после порки Витька попросту исчезал из дома на пару дней. Из уважения к родителям, несколько лет педагоги, руководствуясь наставлениями Макаренко (вспомните «Педагогическую поэму»), пытались образумить подраставшего шкодника. Но любому терпению приходит конец. Когда в девятом классе Витька залез в чужую квартиру и попался, учителя вкупе с участковым наконец махнули на него рукой и спровадили в колонию для малолетних преступников.

Началась обычная воровская биография: пребывание на нарах, кратковременный отдых в родном городе, новые кражи и снова – за колючую проволоку. Работать Витька не хотел принципиально – работяг считал безмозглым быдлом, и в свои тридцать пять лет имел отдалённое представление о трудовой книжке. Окончание последнего срока совпало с правлением Горбачёва. Оценив обстановку, Витька решил сменить свою прежнюю профессию домушника на более современную и перспективную – рэкетира.

Криминальный мир Жердянска жил тихо, без лишнего шума, придерживаясь издавна установившихся традиций. Днём его представители коротали время в пивбаре, получившего у законопослушных граждан название – «В мире животных», с наступлением темноты они, как и подобает преступникам, расходились творить всякие безобразия.

Местная милиция держала пивбар под наблюдением. Жердянск был городком небольшим, соглядатаев хватало, злоумышленники довольно часто попадались и отправлялись в привычные «не столь отдалённые места». Раскрываемость преступлений была высокой! Правда, на место выбывших правонарушителей вскоре появлялись новые (возвращались из заключения битые воры, подрастала способная молодёжь), но это уже детали.

Витька Сыч – вор-рецидивист, уважаемый в своей среде уркаган, и язык у него подвешен, будь здоров, – хоть депутатом становись! С присущим ему красноречием, он сумел доказать «коллегам», что обслуживание «новых русских» обещает стать делом более прибыльным и безопасным, чем «ревизии» государственных магазинов и чужих квартир.

В стране шла бессмысленная широкомасштабная борьба с пьянством: вырубались виноградники, закрывались винные отделы, вводилась талонная система на приобретение спиртного. На этой волне возникла доходнейшая отрасль бизнеса – подпольная торговля спиртным, которая стала первой питательной средой начинающих рэкетиров. Действовали по разработанной Сычём схеме. Какое-то время наблюдали за торговцем, подсчитывали приблизительное количество покупателей за ночь, за неделю и, соответственно, сумму выручки. Потом, под личиной запойного алкаша, один из рекетиров приходил ночью в нелегальный шинок (остальные, притаившись, стояли рядом). Когда дверь открывалась – народ в те времена был ещё доверчивый, непуганый, – вся орава врывалась внутрь и начиналось «воспитание».

С Законом столкновений не было – перепуганные торговцы о милиции, естественно, не помышляли и покорно выплачивали назначенный оброк.

Сергей с Вовкой об этаких страстях не догадывались – их пока не трогали, а отдельные слухи и разговоры воспринимались, как своеобразные фантастические рассказы, местный «чёрный юмор» и дурацкие сплетни. Рэкет в те годы считался невозможным, присущим только капитализму и не свойственным России-матушке.