Михаил Ермолин - Бег

Пусть ветер ярится и рвёт паруса,
Бушует волна за кормой,
Но буря утихнет, и смолкнет гроза,
Свет звёзд поведёт за собой.

Пусть будет наивным и чистым рассвет,
Повеет дурманом закат.
Пусть тень на песке не оставит свой след,
Пусть душу не трогает яд.

Плита давно сломана, чайник стоит —
Стоит и отчаянно молит:
«Нагрейте меня, пускай я старик,
Но, может, на что-то годен».

А стол говорливый ему в ответ:
«А раньше всё было иначе».
Участливо лестница тихо скрипит,
Фыркает сдутый мячик.

Увядший цветок на дряхлом окне
Давно уже впал в маразм.
Лишь лампочка светит там, в вышине,
Вызывая душевный спазм.

В безумии болезненных припадков
Я с ужасом смотрю на белый свет.
В коробке разума укрывшись от осадков,
Я сердце заверну в горячий плед.

Мне всех людей заменит кружка чая
В холодных и трясущихся руках.
Я улыбнусь – вдруг дуновенье мая
Согреет кости, разгоняя страх.

Пусть где-то там бушует непогода —
В моей каморке сухо и светло.
Цветастых карт безумная колода
Закроет мне оконное стекло.

И рассмеюсь – безумный одиночка
Бросает вызов гулкой тишине.
Он этим ставит радужную точку
На белоснежно-чистом полотне.

Душно, чёрт побери, как же душно и тесно
В этих серых стенах, не кричи, никого не зови!
То ли дьявол опять собрал чёрную мессу,
То ли ангел повесился от безответной любви.

Я – преуспевающий алкоголик,
Бездельник с опытом, чудесный лгун,
Картавый голос желудочных колик,
Певец лицемерия мерзких струн.

Седьмой понедельник новой недели
Пытаясь вытерпеть, не пережить,
Я не имею надёжнее цели,
Чем шляться по улицам и курить.

Когда в кошельке есть чужие деньги,
Вновь режется зов усыхающих струй.
И совесть, купленный мой подельник,
Закроет глаза – давай же, танцуй!

И, сладкой патокой мозг полируя,
Снова ловлю утешение в сеть.
Больной фантазией нервы балуя,
Хочу то воскреснуть, то вновь умереть.

Кружка крепкого чёрного кофе
На ночной одинокой кухне.
Не сказал бы, что это плохо,
Но однажды мир просто рухнет.
И за дверью из плотной бумаги
Вдруг покажется Тень ответа
За бессмысленность жизненной саги
И за всю беззаботность лета.
Тут, в ушах, неожиданно грянет
Стук в окно. То глухая полночь
Исхитряется, кружит, манит.
«Сделай шаг…» Эх, та ещё сволочь!
Червь бессонницы мозг мой точит,
И я ей заявляю прямо:
«Сожалею. Наш круг порочен,
Но не время окончить драму».
И тяну я пальцы дрожащие
К заржавевшему шпингалету.
Сядем вместе, выпьем бодрящего,
Быть вдвоём нам лишь до рассвета.
Ненавистная и любимая,
Разжигая сердце поэта,
Его губит рукой незримою.
Но винить ли её за это?
Ведь в момент дурного бессилия
Лишь она была всегда рядом,
Сохранив немую идиллию
И единство душевных взглядов.
Полночь. Муза на крыльях бархатных
Тает с первым лучом рассвета.
Вновь один я в стенах обшарпанных,
И у эха прошу совета…
Я однажды растаю с полночью
И шагну, расправляя крылья.
Но пока ещё в мире солнечном
Покрываюсь безвестной пылью.

На далёкой северной равнине,
Под очами гулких синих гор
Там гулял, гуляет и поныне
Славный витязь, гордый Святогор.

Над равниной той не реет буря,
Не шумит проточная вода,
Никогда не пролетала пуля —
Время там застыло навсегда.

В воздухе увяз жар-птицы клёкот,
Вечно спит на троне Берендей,
В чудный плен попал злодейский хохот,
И застыл над златом царь Кощей.

Всадник-богатырь стал монолитом,
Булавой Горынычу грозит,
Пасть злодея лихо приоткрыта
И в морозном воздухе дымит.

Над чудесной северной равниной
Битвам смертным больше не греметь.
Сказку сон сковал холодной льдиной,
Чтоб совсем не дать ей умереть.

Мне холодные, бледные, мёртвые руки
Протянули железный терновый венец,
Предрекая душе сладко-горькие муки
И бессмысленно-жалкий, угрюмый конец.

Тот венец был тяжёлый, колючий и жаркий,
Он обугливал плоть, согревая листы,
Обнажая костяк – белоснежный и маркий,
И седой, постаревший, как в осень кусты.

Отказаться – предать. Согласиться – предаться
Чуждой взору любому изнанке судьбы.
Лучше честно прожить, чем по жизни продаться
Идеалам нелепой и вязкой борьбы.

Мой венец станет мне золотою короной,
Пусть безумным пророком меня нарекут.
Стану я сам себе рукотворной иконой,
И её пустословы в дверь рая внесут.

Я увяз в твоём лихом безумии,
В красоте привычных слов и фраз.
Двое одиночек. Полнолуние.
Жалобы луне в урочный час.

Мы с тобой – похожие и разные.
Я влюблён в твой дивный эпатаж.
Но мы вместе – пара несуразная.
Каждому положен свой этаж.

Ты такая дикая, нескромная,
Я – мечтатель, нервный виршеплёт.
Впереди у нас дорога тёмная.
И что будет – кто её поймёт?

Карта ляжет – судьбы перекрестятся.
Время всё размоет, как вода.
Может, в этой нише мы уместимся,
Может – разойдёмся навсегда.

Нет мне смысла на судьбу загадывать —
У неё, как взято, сто дорог…
Но ты знай: я не люблю обманывать.
В моём сердце есть твой уголок.