Сергей Долженко - Пролетарская лирика. Стихи 2003—2019 гг.

Для нас реалии очерчены
На этой солнечной планете.
Стоим у цеха, словно черти мы, В сборник
Из недр поднявшиеся к свету.

И друг мой сильно удивляется,
И на меня глазеет в оба:
«Как внешне человек меняется
Без каски, рукавиц и робы.»

Добавил я: «Техничка Галочка,
Смотри, идёт домой со смены.
Вот это – превращенье в бабочку
Из гусеницы, несомненно.»

Людской поток не прекращается.
За сигаретой сигарета…
Сказал я грустно: «День кончается,
Вот так же пролетело лето.»

Закатный блик под ноги стелется.
Мой друг вздохнул, ответил тихо:
«Вся жизнь в заводе, и не верится,
Как день один промчалась лихо.»

Далёкой точкой человек
И не видна дорога.
Я шел по улице, шёл снег,
Я вдруг увидел бога.

Я сбавил шаг, я сам не свой.
А много ль надо богу?
Большой берёзовой метлой
Он подметал дорогу.

Какой азарт, какая прыть!
И мне б ума набраться
И может быть (не может быть!)
Да в дворники податься!

Но где взять силы? Ерунда…
И думать неохота…
С лихвой хватило за года
Тяжёлой злой работы.

Я приближался, тихо шёл.
И было много снега.
Бог увлечённо мёл и мёл,
А снег всё сыпал с неба.

Как обойти метлу его?
Известно только богу,
Но он не видел ничего,
Он просто мёл дорогу.

Ждёт пустота в конце пути,
Здесь и сегодня что-то…
Ногой я шаркнул – пропусти
Не в райские ворота!

Бог пропустил. Он снегу рад.
И всё вокруг чудесно.
Мести дорогу в снегопад,
Кто знает, бесполезно?

В потёмках снежного пути
Ещё видна дорога…
И можно в дворники пойти,
Но вряд ли станешь богом.

Я оглянулся, падал снег,
Темнели окна сбоку.
Далёкий маленький узбек
Всё подметал дорогу.

Со смены идём тихим вечером поздним,
И сам я себе не знаком.
Ты смотришь на небо, на ясные звёзды,
Взглянул на тебя я мельком.

Пространство окутано ласковым светом,
Который нам дарит луна.
И вдруг ты сказала, что словно планета,
Всю жизнь на орбите одна.

Законы галактики определили…
Нарушишь – планете конец.
А люди, быть может, немало сгубили
Созвездий, планет и сердец.

Повеяло что-то космической скукой,
Сказал я, как можно бодрей:
«Ведь если с любовью и если с наукой,
Вселенная будет твоей!»

Как волку из сказки сказала мне: «Серый,
Ты руку свою убери!
Ведь в верхних слоях неземной атмосферы
Любой астероид сгорит!»

И вновь расстаёмся – нет хуже облома.
На отдых судьбину кляня.
Твоя гравитация в сумраке, дома
Никак не отпустит меня.

Светает и в цех мне пора отправляться,
Какой же, ей-богу, кретин!
Сегодня опять предстоит мне вращаться
Естественным спутником, блин…

Быть спутником – жалкая роль для поэта,
Уж лучше – в осколки мечты!
Возьму докажу, что я тоже планета,
И даже, не меньше, чем ты.

Зря думаешь, что не сплести мне верёвки
Из двух траекторий планет.
Когда-то давно доказал Циолковский —
Для нас невозможного нет!

«Техпроцесс – это дело привычное.
Штуцер выточить, кто из вас сможет?»
А они: «Расскажи нам про личное,
Расскажи нам, ну что тебя гложет?

Может, встретил ты девушку клёвую,
Что тебя отравила печалью?» —
«Я люблю заводскую столовую!
И отстаньте, ребята, с моралью».

«Бродят в городе девушки чудные,
Позабыть бы на время работу!» —
«Эх, ребята, какие вы… нудные, —
Говорю им, – Поесть мне охота!»

«На кой чёрт тебе пища хреновая,
Эти цены… Одна скукотища!» —
«Нет, ребята, люблю я столовую!
Очень даже хорошая пища!»

Бросил мастер нам что-то нескромное,
И добавил: «Уж лучше напиться,
Раз уж горе такое огромное,
Что едою решил отравиться».

Позабуду я горести новые.
Знаю кухню и вашу, и нашу.
Дайте мне заводскую столовую,
Посадите на кассу Наташу.

Наверное, ветер швыряет жестоко
Так парусник без парусов.
Подруга, увидеть тебя ненароком,
Сказать бы тебе пару слов.

Сказать то, что думаю? Право, неловко.
Смешны и нелепы мечты…
А я почему не родился спецовкой,
Которую носишь лишь ты?

Я знаю, две пешки никак не сойдутся
На этой проклятой доске.
Заставить тебя хоть на миг улыбнуться
И мат бы поставить тоске.

У нас на производстве, словно в сказке,
Хватает всем весёлой суеты.
Мне гипсоволокно летит на каску,
И видимо, с большущей высоты.

Представьте, сразу стало не до смеха,
Куда девался пламенный задор?
Ты, на лесах, под небесами цеха,
Укладывала гипс на промотбор.

Слезай-ка вниз, красавица-принцесса,
Найду для разговора массу тем.
Захваченная творческим процессом,
Не замечаешь, что внизу, совсем.

Там, на лесах, работою лишь дышишь,
И, кажется, нет ничего важней.
На высоте. И крикнуть – не услышишь.
Высок я ростом, для тебя – пигмей.

Мне проще сговориться было б с ветром
И чёрного кота найти во мгле.
Ведь ты же на отметке двадцать метров,
А я стою, всего лишь, на нуле.

На бойлерной шумит насосов свора,
И от посадок частых меркнет свет.
Произошёл провал водозабора,
Пригрезилось, что города-то нет.

Казалась ночь неизмеримо долгой,
Мир техники вокруг и нет людей…
Внезапно инженер сказал по громкой:
«Проверьте соответствие ключей!»

И сразу заскрипела, зашумела
Динамиками старенькая связь.
Проснулась, вихрем голосов влетела
Жизнь в цех и перекличка началась.

Уже не одиноко, не печально.
Неужто в эту ночь я не один?
И по порядку все котлы: «Нормально!»,
И то же самое щиты турбин.

А в город шла горячая водичка,
Мы изменили графики с нуля.
Потом: «Нормально!», – крикнула химичка.
«Нормально! Бойлерная.», – крикнул я.