Пётр Королёв - Стихи. Рассказы. Мужские портреты 1—7

Литература – это кладезь
Добра, прогресса и идейной высоты!
Великонравственность ума глубоко
Пронзает стих, рассказ… Вот стержень гуманизма!
Так живи!
Читай и окунайся в мир неведомый.
Ищи!
Твори!
Мечтай и говори:
«Я знаю всё в литературе!»
Но «всё» – это сегодня. А завтра?
Пока что подожди…

Гром – молния.
Стук – вспышка.
Терраса зелёная —
Как серая мышка.
Капля, капля…
Дождь из окна,
Врываясь открыто,
Стучит: ха-ха-ха…
Стихия бушует,
Стихия поёт,
Стихия играет —
Спит мой кот.

Река идёт в туман,
Стоит еловый бор,
Светит яркая луна,
В глуши горит костёр.
У костра сидит Яга
И, продрогши до костей,
Сжигает ступу. Всю. Дотла.
В лесу становится светлей.
Солнце красное взошло,
Запели в ветре листья.
На куче пепла спит Яга —
Уже не сказочная личность.

Жизнь свою отдай на сцене, зрителям и театру,
Все помыслы отдай, мечты.
Искусства поскорее разгадай загадку:
Кто на самом деле ты?
Жизнь свою отдай науке,
Отрасли её ты глубже изучай.
Братства науки и культуры
Огонь ты вечный разжигай!

Листок зелёный, листок красный.
Сегодня день как никогда прекрасный!
И осень, хитро вторя мне,
Скачет лихо на листозолотом коне.
Листок коричневый, снежинка.
Уже летит пурга-пружинка,
И, окунаясь в вихрь белый,
Зиме кричу я: «Побыстрей бы!»

Два неказистых государства,
Пройдя истории нелёгкий путь,
Объединясь в большое царство,
Мучить стали всех вокруг.
Деревни жгли и жизнь губили,
Порохом и пеплом заменили кислород.
От такого горя страны все завыли
И, соединив в кулак все силы,
На грозу пошёл народ.
Идут они день, неделю, месяц,
А крепостей-то вражьих не видать…
– Коля! Режиссёр! По сценарию пора царя повесить!
– Да поставить декорации забыли мы!
– Опять?!

Налетела вьюга,
Закружила звёздочки
И, сорвав их с неба,
Бросила на ёлочки.
Мало всё проказнице
И она, повеселев,
Сорвала соломенные
Крыши на селе.
Полетела дальше
И, пуще разъярясь,
Все товары на базаре
Разбросила смеясь.
Хохоча от радости,
Вьюга сгоряча
Сотворила ещё гадость…
Ах, не будем! Не хотите ль калача?

– А-а-а-а-а-а-а-а-а!
– Что случилось, а?
– Куда пропала серебристая Луна?
– Ты что? Ты что? Куда? Куда?
– Ты ничего не видишь, да?
– Нет, а что я должен видеть?
– Кражу, какой не было вовек!
– Тогда злодея надо обезвредить!
– Да уж, найдёшь его… Ай!!! – ЧПЕК!
– Ой, соседушка, ты не упал ли?
– Вот тебе раз… Вот тебе и два…
– Эй! Глянь на небо! Не она ли?
– Она! Она! Поднялась из лужи… Чудеса!

Да, да, да… Нет, нет, нет…
Что сказать – не знаю.
Я учитель языка
И по слогам читаю.
«Жи» и «Ши» через букву «ы»
Уверенно пишу я!
Для меня грамматика – конец. Увы!
Ох, как бы всё пройти, её минуя?
Искать не люблю я лёгких путей
И потому твержу всем:
Учитель – тоже Орфей,
Или даже луЧЖШХе!
Чему ребят я научу?
Скорей, они меня научат…
Ну, ничего: я найду ответ
Перед бессмертными педагогическими музами!
(И они меня оправдают. Вот так).

Часть первая.
Шутки Келе.

О-о-я-я-о-о!
Э-э-я-я-э-э!
А-а-ие-ио-а-а!
Утро, открыв хамелеоновы глаза,
Выдувает острый ветер изо рта.
Олени встают, олени бегут,
Тундра дрожит, птицы поют.
Тяжёлое небо бороздят рога,
Вектор стада: «реки – в моря».
Финиш? – место, где ещё ждут.
Цель? – еда и солнышка луч.
Туда, где никогда,
Да просто так наверняка
Хохочет в амарантах свежая роса…
Ох, не ведал даже художник Вуквол,
С ночами прощаясь над этим клыком,
Как дух чукотский, многогранник в теле,
Бездонных прорубей хитрый житель Келе
Рассветом вторым с гравюры сошёл
И банкой сгущёнки укатился под стол.
1 и 4 и 4 и 0 минут —
Всего 1440 минут
Леденеют на бубнах дня. Келе тут.
1 и 4 и 4 и 0.
В очах плывёт буранный зной,
Снегопад свысока немой шлёт вой…
Тем временем Келе – в кухлянку и вжи-и-ик!
Мерзлота проглотила ярангу вмиг.
Э-э-ай-э-э-ай!
О-о-ае-о-о-ао!
И-и-р-р-эй!
В марсовую лужицу
Огнём на бетон,
Обрив лету голову,
Рушится он.
Обернувшись позёмкою,
Трансцендентный предрассудок
Асфальтовой улицы
Ласкает перекрёсток.
И, естественно, законом
Об античастицах,
Пренебрегая, по наклонной
Быстрее света
Ка!
Тит!
Ся!
Ай-ай-ай, Келе, за своё опять…
Может быть, читателя не стоит утомлять?
Нас было всего лишь двадцать пять
Разнокалиберных ребят.
Математики отвесные круги
Предрешено нам пройти, пробежать и проползти.
Сентябрь номер пять молчал у фонаря
Колоколами-листьями,
И только ветер упрямый манил в никуда
Лихими песнями,
Когда на школьном на крыльце
Под пение высоких стай
Застыли мы, как встарь…
Далёко впились взоры – съезжая с горизонта,
Подхваченное парою оленей быстрых, стройных,
Режет кочки железо лезвий звонких.
От саней – прыг! – зима, а в санях – она.
Аллы Петровны пришла пора!
Встали линейкой, втянули животы.
Учитель с нами сразу на «ты»:
«Так, ты почему легко одет?..
Надеюсь, это не пачка сигарет…»
И со сдержанной улыбкой:
«Здравствуйте».
Да, совершать ошибку
Блажь для страждущих,
В ту пору понимавших это
И потрясавших стены звуком радостным.
А-я-яли, а-я-яли, а-я-яли,
Ко-о-оняй, а-я-яли!
И уже факелы…
– Ой! – лампы горят,
Прилежно сели за парты —
Учёбе, в принципе, каждый рад.
Препод зачем-то стоит у доски.
А-а-а, ясно: «Натуральные числа», – читаем мы.
Треск звонка – начало урока,
Перед баталиями – игровая работа.
Заметалось по клеточкам тетрадей
Остриё блестящее стараний
Наших общих. Обратную сторону стены
Лениво подпирает Келе. «Проходи. —
– Зачем? – Учиться. —
– О, не стоит так глумиться.
Я гордый дух, не человек…
Ученья там, где меня нет! —
– Что ж, коль наука над тобою не властна,
Будет в пользу, и вовсе не опасно,
Не без помощи ребят
Разрешить шутливый ребус-ряд».
Тут, отведя чуть взгляд дозорный,
Задёрнул наш учитель штору.
Ухмыльнулся дух: «Отчего и нет!»,
С потолка водицей затекая в кабинет.
И вот рисунок перед ним: идущему во мраке
Путь указан хрупким огоньком свечи,
И юноша, что в зарукавье книгу прячет,
Ему вдруг молвит: «Ичу себлаб идис!»
Ужаснулась невежества дыра,
Узрев до боли явную разгадку:
Ученье свет, а неученье – тьма.
«Однако, эта схватка у меня последняя», —
– И Келе, всхлипнув, вылетел в трубу,
Дабы успокоения испить в том ледяном пруду,
Когда-то из которого в пустую пестроту
Превознёс себе… Любовь?.. Добро?..
Нет – всего лишь только суету.
Всё. Конец. Тьфу.