Ксения Рормозер - Отишие. Второй сборник стихотворений

В душе должна быть тишина,
Чтоб слышать жизнь, чтоб выбрать слово.
Пускай снаружи суета —
Чтоб слышать жизнь, чтоб выбрать слово,
В душе должна быть тишина.

Моя душа открыта вдохновенью,
Как небо в свежий час после дождя.
И слышатся, подобно песнопениям,
Все отзвуки и звуки бытия.
Моя душа их выразить готова
И подарить тому, кто слышать рад.
Всё, что впитала: от словА до слОва,
Как дарит сок созревший виноград.
Моя душа безмерно благодарна
Отцу Небесному за созерцание рифм,
За дум ночных бессонные оковы,
За удивительный, поэзии порыв.

Моё имя – ветер перемен,
Пыль дорог и гарь ночных костров.
Моё имя – эхо древних стен,
Моё имя – счастья вечный зов.
Имя Ксения – неуловимый миг,
Вздох сосновой хвои над песком.
Имя Ксения прозрачно, как родник,
До которого взбираться босиком.
Есть созвездие в имени моём
Под названием Родины моей.
И чем дальше я, тем свет его
Год от года ярче и сильней.

Вдаль, за горные вершины,
Улетает птичья стая,
И, как будто вслед за нею,
Тянется река седая.
В роскоши ковров осенних,
Изукрашенных листвою,
Спрятаны грибы лесные
Под засохшею травою.
Вновь иду через туманы
Ранним утром к переправе,
Мелко сыплется на воду
Дождик в радужной оправе.
Тишина вокруг такая,
Что и думать нет охоты.
Только видишь, как кружатся
На реке водовороты.
Только чувствуешь дыханье
Пробудившегося ветра
И внезапно понимаешь:
Жизнь – без поисков ответа.

Пахнет Лето Августом,
Душным полем ржи,
Маками багряными
У косой межи,
Жёлтой кукурузою,
Мятною травой,
Спелою смородиной,
Берёзовой золой.
Пахнет можжевельником,
Шишками сосны,
Мёдом пахнет, яблоком,
Рыбой из реки.
Пахнет паутинкою
И грибным дождём,
Красною и черною
Рябиной под окном.
Пахнет Лето Августом
Доброю землёй,
Сытостью и радостью,
Встречею с тобой.

Не надо нежных поцелуев,
Не надо горького «люблю»,
Нас на Земле ведь только двое,
Даже когда я не живу.
Даже когда зажжётся вечер
Своею первою звездой,
Ты сам это прекрасно знаешь:
Я мысленно всегда с тобой.
Пускай невидимые нити
Сплетут и расплетут узор.
Но будет день, и мы воскреснем
И наш продолжим разговор.

Ты вернёшься. Я верю, я жду.
Был обижен, но больше скучаю.
Никогда я тебя не пойму
И тебя удержать не мечтаю.
Ты вернёшься, и не уходи,
Потому что не правильно это.
Если наши сомкнулись пути,
Значит нужно идти до ответа.
Значит надо бороться с собой,
Умирая и вновь воскресая.
Может быть, пережить эту боль
Бог нас благословил, кто же знает.
Не сдавайся так просто, нельзя.
Жизнь не пересидишь за окошком.
Возвращайся, ведь мы же друзья,
Возвращайся, ну хоть понемножку.

Он всё ещё в неё влюблён,
Он от неё не отказался.
И длится, длится дивный сон,
Смотрел бы и не просыпался.
Там тихо, дивно и тепло,
Как первых майских дней улыбки,
Где дождь оставил серебро
На первой лёгкой паутинке.

Я вам протягиваю руку
Не для того чтоб искушать,
Не для того чтобы на муку
Очередной раз обрекать.
Я вам протягиваю руку,
В глаза уверенно смотря,
Во Славу Божию разлука
Пускай добьёт одну меня.
Я вам протягиваю руку
Сквозь бесконечный шум грехов
И признаю, вы самый лучший,
Вы самый лучший из врагов.

Я болела этим человеком,
Только сказка превратилась в ложь,
Сердце моё, раненое сердце,
Больше мою душу не тревожь.
Ты же знало сердце: будет больно.
Этот путь давным – давно пройдя,
Это чувство не было достойным —
Ты напрасно мучило себя.
А теперь болит на сердце рана,
И душе так стыдно, так темно.
Порвана тетрадка со стихами,
От мороза треснуло окно,
И летят снежинки лёгкой стаей,
Исчезая искрами в огне.
Дверь открыта, комната пустая.
Я вернулась… мне не по себе.

Кленовый шёпот за окошком,
Мерцанье звёзд среди листвы.
На подоконник села кошка,
Хвостом задев мои мечты.
Теперь вдвоём глядим на звезды
И на огромную луну
И слышим, как, играя, волны,
Шурша, сползают по песку.
Мурлычет серая шалунья,
Когтит помпоны на платке
И не даёт никак подумать
Ни о тебе, ни о себе.

И будет день, когда тебя не станет,
Когда твоя душа покинет мир земной,
Никто, никто в твой взор потухший не заглянет,
И никому не нужен будет твой покой.
Тебя забудут, словно пепелище,
Что по весне заволокла трава.
И, даже я, с сумою своей нищей —
Не провожу тебя.