Иоланта Сержантова - Страхи и сны

Не разогнаться. Краток тот разбег.

Ты предсказуем, слаб, ты – человек.

И век живёшь как будто бы века.

Ты в этом прав, а если нет – слегка…

Ветер взвыл, провожая метель. Ранил вены,

В горе рвал свой свалявшийся паклей парик.

Мир округ, как вскипевшего амбера пена,

Обронённая ветром волторна. Та – в крик,

И в каприз, и скандал, в слёзы снова и внове 6 6 снова

Позабытому быть… А последний вагон,

Тот уже, словно пьяный матрос – в полуслове

От штормов, о которых не треплется он,

Скользкой палубы скос, и нахмуреный лоб океана

И, раздавлен орехом тот долбленный чёлн.

Где ли выпитый спирт, на помин, пол стакана

И веселия для – половину ещё.

Но я издавна трезв. Не ищу возлияниям повод.

Он же – словно намёк. Не избитых подставленных щёк

И пощёчин минуя ожоги. Как довод,

Как отключенный милым обратный отсчёт.

Пусть же! Замерло всё. Невесомое – мерьте!

У порога весны, откровенности, сна…

Ненавижу укоры. Подобные смерти.

Но зеркальна поверхность воды. Ото дна

Оттолкнулся. И – в клочья. И – вдоха веселье.

Так и мир. От зимы. Возвращенье. Весенний.

Ненадёжность надежд, и отсрочки. Без срока

На хвосте неразборчивой птицы – сороки.

Видение

Спешно спешится неспешный

Как потешить и кого?

Дан ли повод в прошлом вешний,

Дан ли повод в руки? Го! 7 7 Голканье псовых охотников, затравивших зайца

Затравили псами зайцев.

Смят косой. Не то медведь.

Он не даст. Откусит пальцы

И почнёт над тем реветь…

Только толку? Толик рвенья

Заподозренных, в рванье.

Вдох, волненье, вдохновенье…

Крылья бабочки на мне

Оставляют перламутра -

Утра брызги… С добрым утром!

То был сон? Кошмар? Едва ли…

Пух ли, снег ли, – валит… валит…

Снегами сеет неба решето,

Усталости не ведая. Кто знает,

Что лета печь испечь готова то,

Чего ещё сама не понимает.

Мука бела, округи даль кругла

И сахарны низины и поляны.

Землёй, как маком, крошками угля,

Щепоткой чайной пыли в пару лянов 8 8 37 граммов

Усеяны неряшливо. Темно.

Укутавшись плотнее в одеяло,

Мы ждём рассвета яркого давно,

И света солнца. Это б поменяло

Акценты мнений, настроение.... Вот, люди…

Подай им всё, пирог судьбы на блюде.

Вряд

Стекает солнечно, полосками,

Сочится сочно из прорех,

И шорох листьев – тихий смех,

И тучи рваными обносками.

Гроза насыплет в горы гравий,

А после – струй прозрачных грабель

Опустит долу. Мир не плоский, -

Он разный. Не хватает лоска,

Но нужен он ли? Вдох и выдох,

Округ не счесть прекрасных видов,

И сквозь движенье стробоскоп

Мелькает радость чрез оском 9 9 скорбь

Чреду густую, словно лес,

Что на дорожный на обрез

Ступать не смеет, но склоняет.

То жизнь меняется, меняет

Попутно нас. Так говорят.

Но так бывает редко, вряд 10 10 едва ли .

Небрежно, бережно по берегу Невы

Ступаю я, ступеней не считая

Достойным уступить плечам волны,

С достоинством влекущих нас от края.

И шпиль иглы, по правилам игры,

Он, прошивая войлок пледа, мучась,

Не ждёт иной, рассеянной поры,

Чей вышит мхом орнамент, клетка, участь.

Зачёркнут небом красной крови тон,

И бережною набережной, сенью,

Мосты ведут всё чаще под уклон.

Под солнца мимолётной летней тенью

Мы неба отражений клочья, всуе

Отыскиваем, где ни есть, округ.

И в суету не прячась, в воду дуем, -

Излишней осторожности недуг.

Шаги, мгновенья, взгляды, – отторженье

Слега сложений, сложности слогов.

Слова чужие, мысли, совесть жженье

Душе, как солнце крепости снегов.

Они, сияют. Исчезая. Тают.

Питают землю, чтоб взойти опять.

Но никогда того не испытают,

Что человек, оглядываясь вспять.

Мы отражений неба ищем, спорим.

Находим, забываем, а потом

С собою в бесконечно длинном споре

Мы побеждаем. И уходим, в дом.

Огонь в печи. И сажею заслонка

Припудрит стену, выпачкает пол.

И где же он, высокий слог? В сторонке.

Всё просто в жизни: стул, окно и стол.

Раздумья – лучшее из наших состояний.

Они, как воды, сокрывая омут знаний,

В которых мы способны с головой

Исчезнуть. Ранний вечер поздний вой

Находит. И, качая ветвь согласно,

Безмолвно ель страдает. И негласно

Округа вся о том же промолчит,

Но дятел, в такт кукушке, настучит…

И туча разрыдается над тем же,

Себя по капле выжимая, так прилежно,

Что всё, что возлежало- так, ненужно,

Уж мокнет. По колено в синей луже,

В которой всё же мокнут небеса.

И в чём ты можешь убедиться сам.

Лишь обернись!!! Остановись! Жизнь всуе 11 11 напрасно, без причины, надобности, пользы, попусту

Совсем не то, как мы её рисуем…

Кусочки льда. И это будет. Так. Недолго.

Откинут неба серый плат, но мало толка

Он опрокинул, ветер, хрупкую креманку

И прахом всё, слетело вниз. Ладони в ранках

И, ударяясь, – брызги влёт, приударяя:

Листву, надежды, время рвёт, себя меняя,

А после – нежно, нараспев, тома листая,

Всё наспех, так и не успев, он тихо тает.

Не принимали душ лягушки

с прошедшей прочь давно грозы.

И в с-мутных водах – сферы стружки,

И в мятой ткани вод – азы

Волнений трепета, терзаний,

Дерзаний дерзости…

Натрут брега волной.

Сотрут тот, тайный

Призыв, что волны чертят тут.

Исправив красным все помарки,

Гроза ушла. И день нежаркий

Уходит тихо за зарю,

Где совы гулко шепчут: "Сплю…"

Там обветшавшей кисти piano 12 12 тихо, музыкальный размер

Упрямо студит ветер пряный

Дерев кудрявую главу.

Кувшинки тонут. На плаву

Едва упавший слабый лист.

То осень. Бойкий пианист

Её сыграет и уходит.

Резона дольше не находит

Остаться иль повременить.

И паутины канет нить,

Струною глухо оборвётся.

К тому же всё округ ведётся,

И мы повадились. Обидно.

Но тот устав не нами, видно

Устроен. И расстроен тем

В сомненьях сонма грустных тем

Тюль берёз, набивная парча сосняка.

Поперчил пропечённый пригорок -

Муравейник. И пчёлки из норок…

Ландыш спит, а комар не встревожен пока.

Но стреножен. Готов. Для кого та потеха?

Гул голодный, гудение. Неотвратим,

Но сбывается всё. То, чего не хотим?

Всем согласного филина? Выхухоль смеха

Не скрывает. Она, потешаясь над нами,

Не рифмует, живёт. И поляной татами,

Той, в цветах, притворяется споро земля.

Не поспоришь. Не спорь. Вдох и выдох. Гуляй.