Игорь Ваганов - Ермак. Выпуск №14/2019

Рябиновый жар
Памяти деда – Гумарова Павла Александровича и деда – Маслова Константина Александровича

Разметался рябиновый жар,
Разрумянил и небо, и сушу.
Словно давней войны пожар
Растревожил солдатские души.

Их всё меньше и меньше средь нас,
Их полки год от года редеют.
Но, коль грянет беда, и сейчас
Постоять за Россию умеют.

А над Русью среди тишины
Дни беспечные пролетают.
И морщинок, и груз седины
Им безжалостно добавляют.

Но когда наступает Май,
И ликуют победные марши,
Тянут горькую через край
Те, кто нас и мудрее, старше.

Вспоминают своих ребят,
Тех, кто были тогда друзьями.
Тех, кто в тёплой земле лежат
Кто под кочками, кто под крестами.

Разметался рябиновый жар,
Разрумянил и небо, и сушу.
Словно давней войны пожар
Растревожил солдатские души.

Матери

На скакуне, отвыкшем от узды,
Спешу в твой дом, наполненный тревогой.
Наездник от сохи и борозды,
Пропахший весь и потом, и дорогой,
Войду в твой дом и стану вдруг добрей,
В душе моей затеплится надежда,
Что буду я таким, как прежде,
Весёлым и беспечным средь полей.
Хрипит мой конь, кусает удила.
Свободу обретя, к узде привыкнуть сложно.
Скачи, мой конь, пока ещё возможно
Увидеть свет в окошке на краю села.

Седой туман

Туман седой над речкою клубится,
От птичьих трелей кругом голова.
Мне повезло в краю берёз родиться,
Мне повело сказать эти слова.

Стою один среди лугов душистых,
Гляжу речушке в синие глаза,
А в небесах среди просторов чистых
Грохочет где-то дальняя гроза.

Прошу у жизни я совсем немного,
Хочу, чтоб Русь крепчала и цвела,
И чтобы эта пыльная дорога
Меня опять в отцовский дом вела.

«Десантура»

Просолились тельники от пота,
В небесах дорога нелегка.
Русская крылатая пехота
Оседлала снова облака.

Стропы натянулись, словно струны.
Воздухом надуты купола.
Здесь не ждут подарков от фортуны,
Несмотря на то, что жизнь одна.

Сыплется с небес крутых пехота,
Сбросив парашюты, сразу в бой.
Непростая в общем-то работа
Прикрывать страну свою собой.

Десантура в небе, десантура!
Бьётся ветер грудью в купола,
Пуля, она, брат, конечно дура,
Но душа поёт, коль Русь цела.

Родина! Россия! Это свято!
Вновь взвилась ракета над горой,
В бой идут Маргелова ребята,
Увлекая славу за собой.

Я живу в деревенской глуши

Я живу в деревенской глуши,
В Вологодском родном захолустье.
Ах, как пашни, луга хороши
В Грязовецком районе и в Устье!
Речка тихо плывёт меж холмов,
Поле ржи за селом огибает.
Здесь России основа основ.
Здесь душа каждый год отдыхает.
Я живу в деревенской глуши.
Рядом сосны, ивняк, камыши,
На полянах резвятся опята,
Кружат голову клевер да мята.
Не спеши сюда зло, не спеши.
Видишь, струны играют души.

Перед образом

…Я жить хочу, дышать хочу, мечтать,
И быть любимой и самой любить.
И наяву, а не во сне летать.
Хоть маленькое гнёздышко, но свить.
Хочу не волочить устало ноги,
А крылья размахнувши полететь,
И обозрев окрестные дороги,
От счастья и от радости прозреть.
Вдруг слышу голос: «Ты спала бы, дочка.
Неси свой крест с достоинством, неси.
А если уж тебе не спиться ночью,
Молись и о себе, и о Руси».

Автобус

Автобус вдыхает тела,
Трамбуя в железной утробе
Автобус идёт из села,
Где снега сугроб на сугробе.
Петляет маршрута зигзаг.
На окнах цветы как живые.
Автобус вздыхает «Как так?
Под снегом цветы луговые».
Но в мирной утробе его
Казах, армянин и еврейка.
Узбек и татарин Зеро
Уснули вдвоём на скамейке.
Автобус вздохнул и затих
И вывалил люд на дорогу,
Где воздух прозрачен и тих,
Где ели поют понемногу.
И в этой нетленной глуши
Автобус натружено дышит.
И рвётся печаль из души.
Но кто её видит и слышит?
Все вместе, все разом и вот
Дыханье автобуса ровно.
И снова вдохнул он народ,
В нём людям тепло безусловно.

Михайлов день

Я храню традиции доныне
Те, что православный мир любил.
У меня сегодня именины —
День Михайлов! Я же Михаил!
Помню я, что праздник есть престольный
В этот день у нашего села.
Там теперь устроили застолье,
Там теперь округа весела.
И сельчане вовсе не по пьянке
Обсуждают важные дела.
И, конечно, тёзка мой архангел
На иконе во главе угла.
Вера у сельчан не износилась,
В то, что он Антихриста побьёт,
Чтоб в полях пшеница колосилась,
А в лугах бродил домашний скот.
Чтобы сеть всемирной паутины
У него порвать хватило сил…
Если б был я с земляками ныне,
Тоже в чём-нибудь им подсобил.

Крещение

Мороз в России на Крещенье.
В купелях, в прорубях во льду
Смывают люди прегрешенья,
Чтоб дальше с верой жить в ладу.
Священник местного прихода
Стоит с молитвой на ветру
И подмечает: год от года
Всё больше грешников в миру.

В Прощёный день

Душой и сердцем надо мне остыть,
Чтоб всех в прощёный день простить.
Но бьётся сердце и болит душа:
Как мне простить на рынке торгаша
Обвесившего тысячи людей?
Наркодельца? Ведь он же лиходей!
А как убийцу, маньяка простить?
Сказать «прости» и с миром отпустить?
Написанное комкаю в горсти…
Прости, Всевышний! Господи, прости!

***
«Несовместима с жизнью рана…».
А всё же рана заросла —
Так вера в жизнь его спасла,
Войны увечной ветерана.
И что диагноз? Что судьба?
Порой болезнь за сердце схватит,
Немало средств больной потратит…
Пока уверует в себя.

***
– «За Сталина!» в атаках ты кричал? —
Я спрашивал отца. Он отвечал:
– Дуром орали «в бога» или «в мать»
И это помогало побеждать…
Молящихся отец не осуждал,
Став богомазом лики рисовал
Апостолов и матери Христа
По памяти с войны, а не с листа.