Дима Овчинников - О, пустота!

Я загорелся желаньем писать,
По ночам создавая ноцебо.
Сильно громом разломлено небо.
Начал я по неволе страдать.

Ты помогла, когда небыло веры.
Я загибался в житейской пыли,
Когда увидел облик Венеры
В старой комнате, где-то в дали.

С колен помогла мне подняться.
И руками всё тело обвив,
Я понял и начал меняться
В стоге полчищ, множестве битв.

Канонерочка катит по волнам,
Яркий парус видно даже с луны.
А жизнь вихрем довольным
Встречает кораблик с минорной струны.

Есть ли название такому объекту?
Что дарит радость всем на износ.
Лёгкое объяснение дарит аспекту
Такой же бегущий в дали паравоз.

С детства не верил в грядущую жизнь —
Опустошённый разбился бокал.
Стало быть, я счастье своё упустил
Пропустил, и на рейс опоздал.

А бокал тот, конечно, в душе.
Он, скорее, вера в глубокое счастье.
И хоть улыбка до самых ушей,
Свет в наших комнатах погаснет.

Не думал я, идут мне с тыла.
И я как будто не втерпёж
Купил тебе колечко, брошь…
Но ты такого не любила,
Противен был и гул вельмож.
Глухие, ропотные стуки
Струились с сердца моего.
Какие пережил я муки,
Я – недостойный ничего!

К тебе любовь – моё распятье,
Но я не глуп, не веришь мне?
Я чуял это восприятье,
Где чёрт мечётся в кутерьме.

Не потому ль страданья эти,
Что всё на сложности своей
Преобретает смысл новый,
Даруя ключ иных дверей.

Но ты пойми… я отдаю тебе не душу,
А весь большой, гнитущий мир,
который вскоре станет проще,
Пойми, мой временный кумир!

Ты уходи, пока взор тёплый,
Пока момент не охладил.
Пройдёт лишь год не расторопный..
Может тебя я не любил?

Ты прости меня подружка жизнь,
Прилёг я отдохнуть немножко
для разгону.
Если есть место, где цветёт полынь,
То рад я и загону.

На скомеечку присев у дома
Думать будет старичёк.
Не перестанет множиться саркома,
Не перестанет он деражаться
Как крючок.

Пусть расплываюсь в глаукоме,
Все чуства шторены,
как в коме.
Сквозь тьму зияет прокажённый свет —
Глубокого страданья силуэт.

Иные не ползут, а будто на лианах.
Они боятся и наводят с этим муть.
И если я истерзан в ранах,
То прости меня родная!
Я всего лишь отдохнуть..

Ты прости меня за хриплый голос.
Я бы мог сказать, что болен тобой,
Но в моём теле и правда усталость.
Хоть и сердца стук громовой
Раздаётся в округе на мили,
Заставляя глазеть всех людей.
Во мне больше допустимой промилле
До сих пор бодр и веселей
Мимо идущих прохожих,
Что оставили радость в домах.
День ведь такой не погожий, —
Его не было в счастливых снах.

Я пришёл и стою на пороге,
Лицезрея мимозу в саду.
От нерешительности косятся ноги.
Пришёл я не в пьяном бреду,
А в надежде услышать взаимность
И обняв тебя ласково всю,
Вокруг ощущать безмятежность
И крикнуть, и крикнуть во всю!

Но стою, вдруг тебе я мешаю?
Устало проминаю перила собой.
В конечном итоге решаюсь…
Всё-таки я болен тобой.

Я грубо выплюнул себя наружу,
Поглядеть на этот душный мир,
Под звуки подстрикавших лир,
В погоду пагубную – стужу.

Ну? Что стоишь? не понимаешь…
Чёрный снег увидел в первый раз?
А мы, поверь, сейчас не в мае
И это ведь не мой рассказ.

По виду: чья-то небылица,
Ведь люди ходят без людей.
Собака злая скалясь злится:
Взирает взгляд простых страстей.

Ну что ж? сидел ты долго в тёплом чреве
Теперь живи! в великом гневе…

За что, скажи, танталовые муки?
Ведь я их разве заслужил?
Но без тебя я помер бы со скуки,
И до тебя, скорее, я не жил.
Ты идёшь, спиной не подозревая,
А я хочу полностью тебя обнять!
Душа тело в щепки разрывая,
Мчится, чтобы прямо всё сказать:
О том, как я метался эти годы.
Хоть с виду был спокоен весь,
Во мне таилась буря,
А я никакой погоды
Не принимал,
Покуда о тебе не слышна весть.

Ты скажешь: он ушёл за сотни миль,
А я буду за первым поворотом.
И хоть на улице полнейший штиль —
Я ветра нагоню лишь полуоборотом.

Привет подруга, ты меня ждала?
Стало быть, совсем не очень..
Меня судьба в печали загнала,
Но мой родник ещё не обесточен.

Да, я вернулся, даже не успев уйти
И решительно хочу побыть с тобою.
Как не старайся, как не покрути,
А всё ведёт одна тропа – к прибою.

Я так люблю тебя, родная пуля.
Так просквози моё же существо!
И позабудь о том, что люди сулят,
Ведь в сущности они не знают ничего.

Ворвись в мою грудную клетку иссекая
Всю горечь, чувства жалкого нутра.
Да спаси меня как Герда Кая!
Хоть будет боль ужасна до утра.

И рана спиртом изливаясь
Будет кровью харкать и скулить.
Я радовался, над собою издеваясь…
Тебя ещё раз стоит полюбить!

А я фланирую без всякой почести
Без цели,
Стараясь между улиц пронести
В коробке бури и метели.
Куда же с этим мне пойти?

Куда бы не пошёл во лжи правдивый —
Всюду нагонят клевету
И крикнут громко «юродивый» —
Как пальцем тыкнуть в сироту.

Я бы хотел найти места спокойных,