Сергей Фомичёв - На перекатах

К полудню прогревает, как на печке,
Степь в испареньях, в дымной пелене,
Проснулись суслики и, словно человечки,
Стоят солдатами, как на войне.

Вдруг обнажилась зябь, ростки медвянки
Зазеленели на суглинках, у камней,
И на дороге, словно две обманки,
Остался след изношенных саней.

Грачи закаркали – спешат на гумна,
Где озимь в талых водах по колен,
И в ближних балках стало слишком шумно,
И в дальних логах слышен говор вен.

Синеет снег, напитанный водою,
Как будто в воздухе разлит елей,
И солнце перевёрнутой звездою
Ласкает нежно зелень тополей.

К концу лета на солнышке зреет ковыль,
Степь бескрайняя, степь серебрится.
И белеет курган – немой богатырь,
В нём казачья слава хранится.

Ночи тлеют короткой и тонкой свечой,
Млечный шлях в темноте затерялся,
Там казачье солнышко – месяц живой
Словно в звёздные сети попался.

В мглистом куреве днём зной окутал места,
В горьких травах полыни виденья,
Только коршун плывёт, кренясь вбок неспроста,
И неспешно скользит тёмной тенью.

На губах лошадей пот солёный и тишь,
Как прожить до скончания лета,
Степь родимая, милая, что ж ты молчишь?
А вокруг тишина, – нет ответа.

Осень скинула шаль разноцветную
В тихий лес, в русло старой реки.
Пахнет прелой корой, и заветную
Песнь затягивают казаки.

Куст шиповника старый, горбатый
Пламенеет на весь белый свет.
Жизнь, ну в чём же она виновата?
Молодым был, теперь уж нет.

Ежевичник густой и хваткий
Всё опутал, как тихий паук,
В тишине только слышен ватный
Дятла мерный и точный стук.

И в траве помертвелой и бледной
Жухлый лист тополей и берёз,
Паутина, как щит заповедный,
Серебрит мириадами слёз.

В зимний вечер над скатом Обдонской горы,
Над хребтиной крутого спуска,
Кружат знобкие ветры до поздней поры,
Пока месяц не станет узким.

Несут белое крошево, белую масть,
Из низин на бугры, запыхавшись,
В кладовой много снега, и можно украсть
Серебра у зимы, не попавшись.

И пока ещё в хатах хозяйки не спят,
В бледных сумерках синей громадой
Вдруг нависнет над Доном снежный снаряд,
Чтоб сорваться потом и падать.

И лавина пойдёт с гулом мягким, глухим,
Полетит на кусты без усилий,
За собою влача к небу рвущийся дым,
Серебристый подол снежной пыли.

У неё большие груди,
Шелковистая коса,
Она хочет выйти в люди,
Если верить голосам.

И уже чего-то знает,
Крутит пальцами волчок,
Её в мыслях раздевает
Каждый встречный мужичок.

Ей всё нравится, покуда
Взоры томные летят,
Дома стирка и посуда,
Красный в клеточку халат.

И пока ещё упруги
Груди в блузке голубой,
Ей советуют подруги
Отправляться прямо в бой.

Она думает, что время
Не заставит долго ждать, —
Лучше вставить ноги в стремя
И рожать, рожать, рожать…

В тот год писал кривые строчки
Вечер отблеском заката на стене.
Перелез в окно без проволочек,
Запретив мне быть наедине.

Папа взял отрёкся от престола,
Нет, не кончится унылый маскарад.
Видно, плохо посещал он школу,
И теперь католики скорбят.

Как знаменье из потусторонней жизни,
Огрубевшей глыбой, что горит,
Прилетел из космоса в Отчизну
Гость – Челябинский метеорит.

Как боролась и почти немела,
Напрягаясь за свои права,
С Уго Чавесом Венесуэла,
Но упала с плахи голова.

Украинцы, что ж вы натворили?
Вам высокий жребий свыше дан,
Но а вы решили плыть без крылий,
Перейти, не зная брод, Майдан.

Сердюков с Васильевой не пара,
Шум подняли, с тем и разошлись,
Он – в кусты, она – чуть-чуть на нары,
Вот что значит «неплохая жисть».

Мужикам – по пиву, а детям – по соске,
Перед выборами так заведено:
Путин сжалился – и вышел Ходорковский,
И удрал в открытое окно.

Племена, народы, лязг орудий,
Новый шёлковый сирийский путь.
Захотели так, как в Голливуде,
Боевик с размахом развернуть.

Вечер кончился, исчезли тайно тени,
Отложил я в сторону тетрадь,
Год 13-й, шагая по ступеням,
Уходил со мною мирно спать.

Нам опять собираться в дорогу,
Уходить в предрассветной тиши,
Обивать чужие пороги
В сероглазой волжской глуши.

Иль в другие какие пределы,
Выбирая прозу иль стих,
Дружба – это великое дело,
Дело верное на двоих.

Нам бы только с пути не сбиться,
Гордой ересью не заболеть,
От тяжёлой хандры не спиться
И успеть. Всё, что нужно, – успеть.

И когда есть вопрос – нет ответа,
Давят мысли, как старая спесь,
И уже мне не справиться с ветром —
Знаю я, что ты рядом есть…

Курочка по зёрнышку клюёт,
Не спешит, как все, но и не ждёт.
Что спешить, если зерна в достатке?
Воробьи вокруг и куропатки
Суетятся, прыгают, снуют,
Курочкины зёрнышки клюют.
Да с каким-то всё остервененьем,
Норовят ускорить объеденье.
А она спокойна – дело знает,
Потихоньку вес свой прибавляет.

Смотришь, – так бывает у людей:
Кто-то хочет всё и поскорей
Взять от жизни, а ещё в придачу
Дом, машину, непременно – дачу,
Запастись надолго этим впрок,
Так, чтобы никто не уволок.
Но а счастье медленно течёт,
Курочка по зёрнышку клюёт.