Владимир Савчик - Фирма «Зоосад»

Лев Львович нашим шефом был с рожденья,
Нет, даже до рождения – в утробе.
И мы за это «уважали» мненье
Хозяина – Льва «самой высшей пробы».

А «пробовал» Он всё, чего желали
Безмерные хозяиновы Страсти,
Мы – кролики, Он смотрит, умиляясь,
Мы – суслики, Он наверху от счастья.

А помню зам. Его, как замяучит,
Подпрыгнув, словно белочка на стульчик
И Лёву славить стал с таким стараньем,

Что Он ему за это «начинанье»
Пожизненную премию назначил.
С тех пор мы все на задних в ожиданье.

Горил Горилыч – депутат с напором.
Не олигарх – большим он не был вором,
А так, по мелочам, раз, два, три раза в год.

Попал он в Ад, а там не разбирают,
Что брал, как брал – всех на костёр сажают
И издеваются столетьями. Так вот —

Кричит, мычит Гэ Гэ: «О, пощадите!
Я не виновен! Я достойный гражданин!
Где, правда? Мою душу не губите!
Ведь брали все вокруг, не только я один!»

А Бес ему: «Ты обещал народу
И благо, и богатство, и свободу,
А всё имел лишь для себя, в итоге!
К чему теперь о Правде и о Боге?!»

Все люди – есть вибрации и звуки
Мелодии Божественной Любви:
Мечты, надежды, радости и муки
Вливаются в Величественный Гимн.

А Вы так, «мелко свищете», мой Барин,
Обогащаясь златом, серебром,
Надеясь, что когда-нибудь потом,
За это Вас сторицею одарят.

Но Вы не виноваты, что Вы сыты
И в том, что беспредельно ненасытны,
В безудержных желаниях своих —

Вы искренне творите свою песню,
Считая самым важным, интересным,
Насытить за наш счёт себя самих.

Рассказывал Синице Перепел,
На языке певцов, как полагается,
Что он вчера все песни перепел,
А Перепёлка всё не отзывается.

Синица ж, дама одинокая,
Легко нашлась меж разными сомненьями,
И стала восхищаться Его пением,
Да тембрами Его глубокими,

И прочими достоинствами дивными,
Прочувствовав Его нутро наивное,
Своей синичьей интуицией,

И сделала Его своим ревнителем,
Своих желаний верным исполнителем,
Иначе б не была она Синицею.

– А почему в таком почёте Сердце,
Как будто это орган запредельный?
Оно, как всё вокруг подвластно смерти
И с этим ничего, брат, не поделать.

– Ты говоришь, как молотом колотишь,
И будто жаждешь пригвоздить сознанье,
Но хочешь признавать или не хочешь,
А Сердце превосходит пониманье.

Да, потому, прости моё сравненье,
Что Сердце свою сеть ткёт – паутину,
Незримую, сквозь времени пучину,

И связывает ею без сомненья
Идущие сквозь время мысли, чувства,
И жизнь, и вдохновенье, и искусства.

В одном селе жил увалень Иван,
Известный всем гуляка и бездельник.
Из всех занятий этот «рукодельник»
Нашёл себе одно – тетерева.

Любил смотреть на то, как те токуют,
Собравшись втихомолку на лужок,
Дерутся и, как самочки, тоскуют.
Понятно дело – сам был одинок.

Смеялись люди: «Разве то – занятье!»
А он в ответ им: «Важно не пугать их,
И долго ждать, храня вокруг покой.

Они на нас похожи поведеньем.
Стремленьем, ожиданием, волненьем…»
Да-да! Вот наш «бездельник». Он – такой.

Ты посмотри на них – какая рать!
Безмерная какая кавалькада!
Когда об этом каждый мог бы знать
С рождения, но лучше и не надо!

Они сплотились, мы ж разобщены,