Ефим Гольдберг - Дорога длиною в жизнь

Нет, не злопамятен народ.
Идут века за годом год
И затихает боль войны,
Уходит в утренние сны,
Затем уходит и из снов
За самой старенькой из вдов
И только лишь добро одно
Нетленно. Долго и давно
Не бронза, мрамор и гранит
В памяти народ хранит
Лишь тех, кто смел и справедлив,
Делами и душой красив,
Кто самой трудной из дорог
Прошел и слабому помог,
Кто за собой оставил след
Для тех, кто завтра выйдет вслед,
Кто поделил и хлеб, и соль,
Кто разделил людскую боль,
Кто, не жалея слабых сил,
В беде чужой пожар гасил,
Кто сад развел на пустыре
Без всякой думы о себе.
Спокойно зная, что годов
Не хватит ждать его плодов.
Кто вырастил своих детей
Себя и лучше и добрей,
Кто перед сильным не робел,
Кто в правде был и прям, и смел,
Кто первым шел на смертный бой
И всю страну закрыл собой.

1. Шел человек
По уступам скал
Без сна и без отдыха.
Сильно устал,
Вершины достиг
И взглянул с высоты:
Под ним далеко
Уходили хребты.
Разливом
Пенистого молока
Лежали
Взъерошенные облака,
А солнце цветными
Кистями в упор
Красило пики
Соседних гор.
И он в восхищеньи с
С крутой высоты
Крикнул: «Мгновенье,
Прекрасно ты!»
Но остановиться
Ему не сказал.
Хотелось, подумал
И промолчал.

2. Любил человек
Он не ел и не спал.
Любил безраздельно
И очень страдал.
Она ему лунный
И солнечный свет,
Ее ни милей,
Ни красивее нет.
Сейчас он пред нами
Со счастьем своим.
Он только узнал,
Что он тоже любим.
Она ему робко
Ответила: «Да!
С тобою навеки,
Твоя навсегда!»
И полон волненья
В лучах красоты
Подумал: «Мгновенье,
Прекрасно ты!»
Остановить?
Но хватило сил.
Себя поборол
И не остановил.

3. Жил человек,
Может он, может ты,
Жил без оглядки
Во имя мечты.
Искал для науки
И счастья людей
Новую тайну
Природы вещей.
Твердили насмешники:
«Брось ты искать».
Он в тысячный раз
Начинал опять.
И вот она в формулах
И чертежах.
У горла комок
И слеза на глазах.
О, час утвержденья
Своей правоты,
Ты – чудо. Мгновенье,
Прекрасно ты!
Но был он не молод
Он многое знал
И сразу по Фаусту
Не досказал.

4. Он воином был
И в кипеньи борьбы
Падал не раз
От ударов судьбы,
Но поднимался
И снова в бой
За правое дело
Водил за собой.
При отступлениях
Не унывал,
Он верил в победу.
Он так ее ждал!
Победа пришла
Враг повержен, лежит.
Сердце, как сто
Барабанов, стучит.
Хвала, поздравленья,
Венки и цветы.
Победы мгновенье,
Прекрасно ты!
На этом бы
Времени бег задержать,
Но он впереди
Продолжал шагать.

5. Творил человек
От селений вдали.
Руки в мозолях
Одежда в пыли.
Из монолита
Гранитных скал
Он памятник мира
Резцом высекал.
Годы прошли,
Как проходит вода.
Закончил последним
Ударом резца.
Безжизненный ранее
Ожил гранит.
Трудом и талантом
Он стал знаменит.
Ему б в исполненьи
Заветной мечты
«Стой, крикнуть, мгновенье,
Прекрасно ты!»
Он много изведал
Он большего ждал
И в творчестве время
Вперед подгонял.

Тот человек, что шел, любил и жил,
Был воином, прекрасное творил,
Он жизни остановки не желал
Был мудрецом и тружеником. Знал:
В движеньи жизнь. И чтоб ни ждало впереди —
ВПЕРЕД ИДИ!

Слова как солдаты —
Сильны в строю
И строгом порядке:
Приятно глазу
И, главное, ясно,
О чем говорю
Во всякой четко
Составленной фразе.

Бывает и слов-то
Всего штук пять,
А шума-то, шума?
Стояли бы тихо.
Друг друга пытаются
Перекричать
И, как ни старайся,
Ничего не понять
В этой словесной
Неразберихе.

Я за порядок
Всегда и везде,
За стройность и в прозе,
И в стихотвореньи,
За пушкинскую
Красоту в языке.
Но есть героические
Исключения:

Слова-команды —
«Огонь!», «Вперед!»
Слова-призывы —
«За мир!», «3а победу!»
Каждое слово
Зовет и ведет,
С каждым прошли
Сквозь невзгоды и беды.

Есть слово, с которым
По жизни идешь.
Оно как знамя
В труде и сраженьи —
Простое крылатое
Слово «Даешь!»
Родное всему
Моему поколенью.

К бою! Над строем
Взметнулись клинки,
И несется в атаке
Конная лава.
Команда – и к ружьям
Примкнули штыки,
И движутся цепи:
«Даешь Варшаву!»

«Даешь!» – и ступает
Тверже нога.
«Даешь!» – и сильнее
Становятся руки.
«Даешь!» – и пошел
Уголек на гора,
«Даешь!» – и поддался
Гранит науки.

Это слово-боец
Как и прежде остро,
Как хорошая сабля
Из кованой стали.
Оно к бою готово.
Хорошо, что его
Болельщики всякие
Не подобрали.

Оно ветераном
Вернется в строй
И молодо, ярче
Любой рекламы
Вспыхнет призывно
Над головой
«Даешь!» – и затем называй
Любую приятную людям программу.

Есть люди, которым прожить бы спокойно,
Хоть в тине и глине, в глуши и в тиши,
Чтоб потрясения, взрывы и войны
Не потревожили сонной души.

Такое человека недостойно,
И разум ему дан не для того.
Приветствую характер беспокойный,
Которому есть дело до всего.

До нового клуба на Кубе,
До новой школы в Анголе,
До шума и звона из Вашингтона,
До урожаев у нас на Алтае,

До всех полетов, стартов, погружений,
До громких дел, чем Родина славна,
Удач и неудач, до взлетов и падений
Причастен лично. Прочно. Издавна.

До всех и до всего.
«Один за всех и все за одного!»

В жизни, конечно, случается всяко,
Но каждому нужно спешить в авангард,
Чтоб в пору мужания был свой Очаков
И где-то под семьдесят – свой Сен-Готард.

Он молод, но шаг у него исполина.
Отсюда – от гор и лесов Сахалина,
Чукотки, Камчатки, Приморья в поход
Двинулся Новый год.

За сутки пройти ему многие страны.
Идет, наступая на меридианы.
Он в каждом селеньи и каждой квартире
В двадцать четыре, в двадцать четыре.

Везде успевает, хоть это и трудно,
Заглянет на морем идущее судно,
Согреется чуть, деловито и просто
Возьмет на учет новогодние тосты.

Их много, интимных и индивидуальных:
– Чтоб сбылись большие и малые планы!
– Чтоб жили в ладу государства и страны!
– За то, чтобы спорилось все на работе,
Везло на рыбалке и на охоте!

– Чтоб всем по заслугам давались награды!
– За наши победы на Олимпиаде!
– Чтоб дети росли и здоровыми были!
– Чтоб молодые друг друга любили!
– За рыбаков – чтоб большие уловы!
– Чтобы к поэтам шло емкое слово!