Иван Косенков - По осеннему снегу… Стихи

I
Не жертвуй ничем ради нас
Зародыш далёкого мира.
Ты слышал достаточно фраз
О жертвах слепого кумира.
Немало обрушено слёз
Во имя кого-то когда-то.
История едет богато
На спицах кровавых колёс,
И дарит заманчивый яд
Тому, кто принять его рад.
II
Она не изменит себе,
Не будет идти на уступки.
И вызов опасной судьбе
Не бросит уже ради шутки.
Она осторожна, как кот,
Крадущий неслышно сметану.
И платит жестоко за рану,
Которую ей нанесёт
Любой из великих людей,
С трудом издеваясь над ней.
III
Такой человек не готов
Принять её список из фактов.
Он рвёт их на тысячу слов,
На сотню мелодий и тактов.
Он просто великий творец
И всё, что рукой воздвигает,
Бессмертно внутри замирает
Как самый прочнейший дворец.
И силой природы своей,
Наверх поднимает людей.
IV
Как лифт, только явно быстрее,
Но явно не столь же легко.
Там нашей душе холоднее…
Но мыслям всё так же тепло.
Там ценят свободную волю,
И хвалят большие дела!
Как конь без тугого седла,
Бегущий по светлому полю…
Так радостен творческий крик,
Рождённый свободой за миг.
V
Нечестно просить об услуге,
Не дав ни кусочка взамен.
В привычно зацикленном круге
Не терпят чужих перемен.
Реликвия здесь – постоянство.
И всё предсказуемо так
Что каждый значительный знак
В секунде любого пространства
Легко удаётся понять,
И часто почти предсказать.
VI
Поэтому верность святая
Давно никому не дана.
Поникла единая стая,
И быстро исчезла она.
Здесь радует ночь вдохновения
И день, приносящий плоды.
А главный критерий – труды
Великого личного рвения,
Нашедшего маленький кров
В глазах утопических снов.
VII
Утопия смотрит туда,
Где след эгоиста заметен.
И видит рисунок труда,
Который всегда многоцветен.
Его разукрасит рукой
Себе лишь обязанный лично,
И видящий мир необычно,
Художник один молодой.
Ведь он перед обществом чист,
Как самый святой эгоист.
VIII
Он жил, не заботясь никак,
О том, что вокруг происходит.
И лёгкий квартирный бардак
Всегда неизменно находит
Его устоявшийся быт,
Чья сущность сера и уныла.
Как будто живая могила,
Где гроб от народа закрыт
И мирно лежит под землёй,
Не требуя речи пустой.
IX
Художник, живущий один,
Такой же, какой был в начале.
Он бедам своим господин,
И властный хозяин печали.
Ответственный лишь за себя,
И дарящий сам себе радость.
Успешно блокируя гадость,
Ненужную день ото дня,
И просто рисуя портрет
Кого-то, кого больше нет.
X
В квартире, где осень видна
На каждой стене и обоях.
И так обстановка бедна,
Как ненависть в добрых героях.
Квартира ютится внутри
Сырого и старого дома.
В углу небольшого подъёма
Под номером семьдесят три.
И может, давно уже ждёт,
Когда её кто-то снесёт.
XI
Там криво сгибается пол
Скрипучие ноты играя
И хмурится маленький стол
В углу свои дни коротая.
И лампа не очень горит,
Бросая лишь тусклые тени.
В стакане букетик сирени
Давно месяцами убит.
Но образ его, как влитой
Застыл на картине одной.
XII
Она на стене притаилась
Как будто кого-то ждала.
Там краской сирень распустилась
И вечно в стакане цвела.
Такой натюрмортик банальный
Висел на стене не один
Там были десятки картин.
Художник, ценитель сакральный,
С улыбкой рассматривал их.
Таких настоящих… живых.
XIII
И был отражён на одной
Классический рыцарь в доспехах
Погрязший в стезе боевой,
В крови и победных успехах.
А рядом летит на другой
Космический шаттл огромный
Сквозь космос, далёкий и тёмный
К любимой звезде дорогой.
На третьей картине – сады,
Цветут, распуская плоды.
XIV
Эпоха идёт за эпохой
На каждой картине его.
Приручена комнатой-крохой
История мира всего.
И страны сменяют друг друга.
Пейзажи чудесных миров
Романтика старых дворов
Где дует холодная вьюга.
Стена, как палитра ума…
Искусством богата она.
XV
Застыли ветра из картин
И дышат слегка на деревья.
Трясут серебро паутин,