Юлия Федина - Меньше максимума

***

В полосе отчуждения
Выстроен скорбный мой дом,
В нём вишнёвые косточки – окна
И листья бессмертника – двери.
Я стою и качаю
Горячую боль языком,
И полынная горечь
Прихлынула к горлу – Не верю!
Ни в молочную строчку
Туманных шаров фонарей,
Ни в дорогу под липами,
Ни в колыхание ветра.
Я хочу одного – уходи,
Уходи поскорей!
Нас не выдержит
Ниточка жженая – вера.
На одном волоске
Повисаю над бездной огней
В ожидании —
Может быть, что-то и будет.
Ветер дует.
Как зябко
Наивной надежде моей!
Ветер дует
И губы горячие студит.

***

Искренность – двойное острие.
Не давая передышки слуху
Выпускаешь ты в полет ее
И она летит ко мне на руку,
С клекотом впивается в висок,
Вдалбливая правду острым клювом.
Искренность, как золотой песок,
Пущенный в работу стеклодувом.
Не проходит, не даёт забыть,
Не стихает и не остывает.
Искренность – сияющая нить,
Без которой счастья не бывает.

***

Трава=врата
Отворена как рана
Отваром вековечная вина.
Бессмертник говорит:
«Пока не надо. Рано.»
И гнется ивы белая спина.

***

Приходит яблок срок,
Темнеют их подглазья,
Ложатся тени возле черешка.
И шарит ощупью
В холоднобокой вазе
Заката длиннопалая рука.
Запахло вечностью
Грушовкой и анисом,
И заплясала на краю зрачка
Взлетая кверху
И ныряя книзу
Заката длиннопалая рука.
И если ливень,
Не жалея, вычесть,
Прольется тишина
Как из ведра.
На переулки,
Что стоят набычась,
Нисходит яблок
Первая пора.

****

Как настоящий ключ
К поддельному замку
Не подхожу ни к яблокам,
Ни к лету.
Иду к тебе по вязкому песку
Путём деленья
Наших общих клеток.

***

Все пошатнулось,
Вышло из пазов,
Скользнуло
Торопливо
В щель заката
И замерло,
Как пара башмаков
У сломанного
Кофе-автомата.
Всё замерло.
Жара стоит стеной.
Сомкнулись тучи,
Закрывая выход.
Клубится пыль
По липкой мостовой
И поздний гром
Задерживает выдох.

***

Неоновые беглецы
Срываются с морозных окон.
Чу! За метелью конский топот,
И визг, и смех, и бубенцы.
Неоновые беглецы
В кольце холодных отражений,
Дрожа отбрасывают тени,
Суля счастливые концы.
Так от чего бегут они,
Зажмурив красный глаз и синий,
Бегут рождественской пустыней
Почти что звездные огни?
Бегут, не веря в этот бег,
Бегут, горя, забыв о цели.
И ждут их снежные постели
Из-под полуприкрытых век.

***

Если бы я всё могла,
То стояла бы в молчаньи,
Опустив на дно печали
Руки.
Если бы могла.
Если бы мой жадный взгляд
Не искал с тобою встречи,
Был бы выпит этот вечер
Залпом, прямо у стола.
Если б вправду голос мой
Жёг и был огнеопасен,
Ты бы говорил со мной
Не о береге. О разном.
Только мало я могу —
Соглашаясь с неизбежным
Молча уходить в пургу,
Да твердить стихи прилежно.

***

Неверие – худшее из суеверий,
Поверь же в конец темноты!
В бредущие ощупью
Пальцы деревьев
По краю метели, где ты
Надломишь февраль
Испытующим взглядом,
И, сбросив чешуйчатый лёд,
Земля обернется
Ликующим садом,
И вытянут шеи вперёд
Ростки тонконогих
Зелёных вопросов
И шёлковых, ласковых трав.
Пройдём мы по саду
Смиренны и босы
С весенней виной на устах.

***

Посмотри на меня с той горы,
Стой спокойно, а то не увидишь.
В сизый ветер как в оттепель выйдешь
И пропустишь начало игры.
Всё поёт, я стою как диез,
Заставляя тянуться всё выше
Звон весеннего ливня по крыше
И встающий на цыпочки лес.
Посмотри на меня! Посмотри!
Ты не смотришь.
И знаком отмены
Встанут в сумерках
Синие стены,
Нашей крепостью
Где-то внутри.
В эту крепость мне можно, туда
Всякий звук невозбранно приходит,
Будь то вешняя злая вода,
Или щебет в слепом хороводе,
Перед утром дрожанье ресниц,
Затаённое чье-то дыханье.
Ты – бекар, отменяющий птиц,
Ты даёшь основное звучанье.

***

На исповеди
Как камень
Ты сбросишь
Меня с души.
Прощаю
И разрешаю.
Ступай же
И не греши.
Щедротами
И благодатью
Наполнится
Твой сосуд.
А всё, что
Разбито —
К счастью.
Осколки
Потом
Сметут.
На исповеди
Как камень
Паду я,
Рыдая, ниц.
И епитрахиль
Крылами
Укроет
Огонь страниц.

* * *

Белёсый крюк тревоги
Тянет взгляд
К туманам
Нероклюнувшихся
Будней.
И чем они полней
И многотрудней,
Тем злее мысли
Ввечеру мозжат.
Тем беспокойней
Давит горло ком,
Тем суше рот
И тяжелей дыханье.
Тревога тянет
За душу крюком,
Туманит взгляд
И топит упованья.
Но есть и на неё
Одна узда,
Которая смиряет
Безотказно
Дрожащие
Под ветром
Провода.
И гул мостов
Натужный,
Медно-красный,
Которая остудит
Жаркий лоб
Стеклом оконным
В мелких каплях
Пота.
Тревога всколыхнется
И пройдёт.
Начнётся духа
Светлая работа.