Сергей Сметанин - 1966. Поэма о первой любви

Весна цвела. Свет лил во все углы
В обычной однокомнатной квартире,
Где складываться начали – милы —
Мои воспоминания о мире.

Я жил у тёти с дедушкой моим.
Мне шёл тогда четырнадцатый что ли?
Легко учился в музыкальной школе,
А на баяне был неотразим.

Неплохо нам втроём казалось жить,
Заботясь друг о друге понемножку.
Я должен был полы сегодня мыть,
Из овощного притащить картошку.

Смешные цены были в это время —
Три пятачка за целый килограмм!
Я дань отдам скворчащим беляшам,
Но это будет в следующей поэме.

О, винегрет! О, сырники! В меню!
Гуляш, окрошка, драники, пельмени!..
Я перед вами встал бы на колени,
Но своему герою не вменю.

Пусть по полу спокойно возит тряпкой,
Живёт без капитала и вранья.
Пусть ходит в школу с неизменной папкой,
Осознавая собственное «я».

Пусть тётка в дневнике его находит
Лишь то, чем возгордится вся родня.
Пусть в жизни у него, как у меня,
Лишь лучшее блистательно выходит!

Она жила со мной в одном дворе,
Как все, играла в баскетбол за школой,
И по весенней, солнечной поре
Была такой же солнечно-весёлой,

Небесно и светло голубоглазой,
Красивее красавиц из кино
Так ярко, что в глазах моих темно
Непостижимо становилось сразу.

Казалось, будто обликом она
Меня неслышно, внятно окликала,
Тревожащей загадкою полна,
Манила за собой и прогоняла.

Я даже, мне неловко вспоминать,
Подглядывал за нею из подъезда —
Пытался ту загадку разгадать,
Но было всё, ей-богу, бесполезно.

Ухаживать я просто не умел,
Об этом лишь мечтая осторожно:
Сводить в кино, нести портфель, возможно —
Подростковой фантазии предел.

События тянулись, не спеша,
Уроки в школе, музыка и книги —
Всё впитывала юная душа
Витальным 1 1 Витальный – Жизненный, относящийся к явлениям жизни. , хлебным запахом ковриги.

Был несравненным каждый новый день
И свежим, и насквозь прозрачным воздух,
Порою мысли были набекрень
О космосе и настоящих звёздах.

То в Политех, то на завод «СК» 2 2 Завод «СК» – Завод синтетического каучука.
Ходили на экскурсии всем классом.
Вела нас трелью школьного звонка
Судьба ширококлёшая с запасом.

Олимпиады, химия, труды,
Бассейны, танцев бальных искушение
Влекли в неутомимое движение
Философа, пока без бороды.

И сломанные лыжи, и коньки,
И караси с удачливой рыбалки…
И были эти мелочи не жалки,
Поскольку чувства были высоки.

Мне как-то надо девочку назвать.
Ну, скажем, Лена. Лена Кудряшова.
Я был влюблён в полнейшем смысле слова,
И, видимо, не мог того скрывать.

Однажды одноклассник Игорёк,
С которым за одной сидели партой,
К себе моё внимание привлёк,
Изображая фокусника с картой.

И вдруг пообещал мне раздобыть
В подарок фотографию Елены.
Я клюнул на слова его мгновенно,
Не размышляя. Так тому и быть.

Три долгих дня обещанного ждал,
Но представлял подобное едва ли:
Меня немилосердно разыграли —
И фото Игорь детское достал.

Я взять его, конечно, отказался,
Совсем разочарован и уныл:
Я маленьких девчонок не любил —
С сестрёнкой младшей «горя навидался».

И далее пошло всё, как обычно:
Учёба, книги, музыка, мечты,
По общим меркам – скромно и прилично,
Без паники и лишней суеты.

В ту пору мы сдружились с пареньком,
Который жил площадкою пониже.
Учился он в училище речном,
Был по природе к реализму ближе,

И тоже был Еленою пленён.
Пусть и не так возвышенно влюблён,
Но понимал мои переживания,
Лирические думы и мечтания.

Мы с Александром были заодно,
Научную фантастику любили,
На Фантомаса, помнится, ходили,
Потом на Макса Линдера в кино.

Гайдая обожали мы всерьёз,
А денег на билеты не хватало —
Ходили подрабатывать на «ДОЗ» 3 3 ДОЗ – Деревообрабатывающий завод. —
Кидать дровишки в кузов самосвала.

Давали за машину три рубля —
Ни воровать, ни вымогать не надо.
На эскимо, на плитку шоколада,
На что другое «вящей пользы для…»

У Сани (как его я называл)
Две маленьких сестрёнки, мама, отчим.
Обычная семья – не идеал,
Но и других не хуже, между прочим.

Он занимался плаваньем тогда,
По-доброму завидовал баяну,
Со слухом у него была беда,
Хотя совсем чуть-чуть, грешить не стану.

К нему «на телевизор» я порой
Захаживал и просто повидаться.
Мне было интересно с ним общаться,
Он был мне и товарищ, и герой.

Речник готовый без пяти минут,
А мне ещё учиться да учиться…
И не случайно в первый раз побриться
Одновременно мы решили тут.

Природная стыдливость промеж нас
Немногое оставила для тайны,
Но не были и знанья чрезвычайны,
Довольно непристойные подчас.

Нас улица не слишком увлекала —
Труд чаровал романтикой сильней,
И правда жизни больше волновала
Недостижимой стороной своей.

Мы жили в самой лучшей из всех стран,
Из всех существовавших на планете —
Её неизбалованные дети,
Где тайно был рождён большой обман.

Мы сами, чуть пораньше рождены,
Его почти никак не ощущали,
Но самый главный класс моей страны
Уже тайком от власти отстраняли.

И мог ли я тогда предполагать,
Что с нами лет за двадцать постепенно
Произойдёт такая перемена,
Которую рассудком не объять!

Дождливою порою, в сентябре,
В приталенном и светленьком пальтишке
Она легко являлась во дворе,
И трепетало сердце у парнишки.

Как трогательно могут задевать
Походка, хлястик, туфелька, причёска,
Что существуют врозь совсем неброско,
Но вместе – много больше, чем «на пять»!

Не это ли гармония сама —
Основа музыкального аккорда?
Я понимал её ещё не твёрдо
И оттого почти сходил с ума.

И к ночи представлял я, засыпая —
Сквозь этажи иду к её ногам,
Шепнуть: «Спокойной ночи, дорогая».
Тогда я доверял своим словам,

Баяну верил в то, что он баян,
Румянцу верил в то, что он румянец,
И в голове царил отнюдь не глянец,
А полный романтический туман.