Array Коллектив авторов - Нет никого лучше тебя. Пять петербургских поэтов о любви

Потом случился вечер и полет,
Ночная мгла мои глаза включила,
И чудная неведомая сила
Меня с ветвей в полет приподняла.

Я полетел, давясь своей свободой,
Клюв прочищая, падая, крича…

На город падает стремительно рассвет,
и лист, как тот больной, посередине,
с прожилкой красной, бьется на окне,
запутавшись в осенней паутине.

Мне некого сегодня повстречать —
оконных рам натянутые луки
да стрелы веток – ветер рвет из луки
и продолжает остывать.

О, хоть бы девушка живая,

пространство

газетный лист несется, как разносчик…
на контуры наложена печать.

Поэзия пишется так —
Ты видишь таинственный знак,
Ты чувствуешь пенье в груди,
Замри и чуть-чуть подожди!
И, может, из разных слов
Составится чудный текст.
И, может, из разных слов
Составится чудный текст.

Ни читать, ни писать,
Одинокое «гу-гу» тачать
В полуночном глазу, как слезу.
Ни писать, ни читать про грозу
Или слово в начале
Ума от ушедшего мая.
Я и вправду не знаю!
Я и вправду на ложь навираю,
А правду – на лошадь – ив лес!
Лес… Какая-то бездна в обрез от небес!

Как палит! Дым столбом!
Дом сегодня стоял надо лбом
Горсоветом, притиркой, протянутой словно
сквозняк одиночкой.
Я родился когда-то комочком
Из папино-маминой слизи
И стал между небом с тех пор, как багор,
Стал комочком у горла
…….

И октавой я стал, солитоном,
Вратарем очень нежных созвучий,
Влюбленным в травучий, мяучий… измучил!
И нянчились до-о-лго со мной
Три сестры окуджавкино-чехово шавких.
Я родился на травке,
Как мама моя, под кустом, я, наверное, сном
очарован
Из кустов, вечеров и любовь.

Так и жил, не тужил,
Я с подзорной трубою дружил,
Все на девочек пялился, как
Они вечером в светлые окна снимали чулок,
Лифчик тоже снимали
И вешали все на зубок.
Было видно в окно мне —
На брови садились и пели.

Я, ходивший на белок, сурков и качели,
Им играл две турнели, потом ритурнели
На старой скрипучей свирели,
Я, наверное, Пан был,
Который пропал в колыбели.
Просто сгинул еще до рождения первых богов,
Я, наверное, кровь тех, которые возле меня
Оловянным заходятся строем.
Мы сейчас им смотрины устроим:
Смотрите, смотрите, жираф!
…….
…….
…….
…….

Так, синица в руке и журавль в руке,
Так шагаю один на один налегке
Наобум —
Во-о-н он светится там, у дороги,
Свесил ноги с нее, он калека убогий,
Один, понимаешь, у Бога, такой вот безногий,
Как я. Я – не я, что еще?

– Так бы раньше, давно бы, зачем начинается
дождь?
Где ты был, вдохновенный флейтист,
Что ты видел в краю том, ответствуй?

– Видел новую землю и видел людей без лица,
С ними было подобье Отца поднебесной.
– Что ты видел еще под крылом?
– Видел лодку вверх дном, видел дом мой опять,
Двадцать пять тоже видел.
– Тебя там обидел
Кто-нибудь?
– Ни будь дом мой не дом, лодка – лодкой,
А синее море – лангустой,
Я бы ласты купил,
Я бы плыл в них по морю, пока было сил,
Я бы Бога просил о защите и вере,
Я бы в Бога поверил, пока он еще не пришел.
Как придет – унесет мою душу
И двери прикроет,
Прикроет и море, и сушу,
Из них придыханье устроит…
– А после?

– А после мы веслами били,
Все били мы воду, как всходы,
Как годы за годом мы пили
Отвары из синей железной травы,
Видишь, там, вон, растет, подалеку,
– Что же проку? Стучи – не стучи,
Одинокую вахту учи!

Пока это весло загорает в руке,
Пока эхо везло нас с тобой на руке,
Пока спят барсуки в своих норах из дерна,
Я сосна, и со сна я выдергивал корни.
Я выдергивал корни из десен румяных,
Я шесть весен провел в тех же трех капитанах,
Где и ты был, дружок, где и ты пил рожок,
И когда захлебнулся он звуком, умолк ты.

Вот и сказке конец, я иду под венец,
И венец мой, мой крестный, Сизиф мой, отец.

Вчера закончилось,
Я вынырнул наружу.
А тут весенний дождь и шум машин.
Перешагнул одну, другую лужу
И будто бы не жил.
Все время что-то делал. Суета.
А ветер дует так же там на пляже,
И сосны те же, только выше, скажешь,
И дети выше, и такая красота…

Во сне за облаком
И на крыльце за снегом
Фонарь роняет дрожь,
Все неподвижно.
Ты один живешь.
И тихо.
Ветки вдалеке темны.
Вдруг голоса – пустое.
И снова голоса внутри,
Величие простое.
Не говори.
Не жди, не бойся.
Не проси остаться
с тобой.
Не будет так, как хочешь.
Ведь дело не в телах.
Они слабы от века.
Дело выше.
В законе нефизическом, таком
Законе, который просто соблюдаешь сам.
Нипочему. Ни потому. А так.

я должен кого-то любить,
я без любви не могу
ничего, даже малости, даже ручья.
ни слезинки, ни вдоха.
только порох мгновений
струится, как дым,
наша бедная духом эпоха —
вроде чертополоха под ним.

ни читать, ни писать,
только выжать строку из ручья,
вот создать бы ручей,
я бы горя не знал на его берегу,
а теперь я ничей,
все время куда-то бегу,
все стремлюсь и пытаюсь,
и нет мне покоя и воли…

Если завтра рак или гангрена,
Все останется, как было, в мире этом:
Все полотна, что живут нетленно,
Все поэты в прошлом или где-то.
Все стихи, что блоки написали,
Кузнецовские сухие степи,
Кони рыцарские в эрмитажном зале
И внезапно выросшие дети.

Только нас не будет под луною…
Совершив свой путь крестообразно,
Мы сольемся с бурною рекою
Или с приглашением на казни…

Мы проскачем по полям незримо,
Белых туч коснемся так легко мы,
Будто стали словно херувимы,
Словно с самим Боженькой знакомы…

Мне так печально в этот вечер
И одиноко под дождем…
Один футбол – но он не лечит,
Нет никакого толка в нем.

А ты… ты так недостижима,
Ты так надежно далека,
Как напряженная пружина
Внутри взведенного курка.

Ты так, как звезды надо мною,
Ты как далекий темный лес,
Что так тоскливо воет-воет
Про то, что я остался без…

Я без… Я за! Я за! Но только
Один лишь лес вдали шумит,
Как будто в нем княгиня Ольга
За мужа мстит, и мстит, и мстит…