Римид Нигачрок - Год за годом. Стихи, 2017 г.

Не торопись, из тела вон уйти всегда не поздно,
Не верь, что ждет тебя судья на небе некий грозный,
Но верь, что имя и себя как личность ты забудешь,
Что телу век принадлежит, а жизнь земная студия…

Беседа эта бред иль нет, иль плод воображенья,
Во всяком случае, ума, как вера, точка зрения.

Входи, входи!.. Готов ли ты к беседе,
Скажу в тот час, как принесут досье.
По месту жительства хорошие соседи,
Они в тебе благожелательны – не все.

Ломаешь мозг над тайной мирозданья,
Простых вещей умом не разберешь.
У всех рожденных равные заданья:
Учиться жить, где истина, где ложь.

Ты вечный троечник, ни то, ни сё, середка,
А это значит, ты вполне уравновешен,
И не молчун, и не дерешь с трибуны глотку,
Коль не ругнуть, так не за что утешить.

Откроем дело: так, ребячество, стыдливость
Вполне усвоены, но взрослость слабовата,
На сколько бед, на столько и счастливый,
По достиженьям собственным и статус.

Посмотрим, что в итоге: не готовый
К беседе ты, не выполнил заданье,
Иди назад на землю: моё слово,
Но не прощай скажу я: до свиданья!..

Горят ноги; им холодно станет,
И носки толстой вязки напялив,
Прячу ступни согреть в одеяле;
Размышлением будто бы занят

До дремоты некстати вечерней;
Чай в стакане и горка печенья —
Справа, там, где окурки воняют,
Пару дюжин за день наполняю

Ими битое блюдечко горкой:
Если блажь к сочиненью склонится
Мыслью праздной горячей и верткой,
Мне и за полночь долго не спится,

Бритвой срежется как вдохновенье,
Оживет сквозняковою тенью
Штора в тюлевом платье пришельца,
У подошв разогретое тельце

Ищет, двигаясь к воле, прохладу,
Сон нарушится с явью разладом,
Поплавком между вод погруженье,
Ноги сделать желают сажени,

Спеленатые крепко веревкой,
С толстой вязкой в носках задыхаясь,
Вальс кружить им на людях неловко,
И ладонь огрубела сухая,

Ищет губ водяных поцелуя…
Сон мне бред романтический дарует,
Разрушая логичность привычек,
Донага оголяя приличия.

«Горят ноги» – не поэтично,
А «напялив, воняют» – тем паче,
Режут слух у эстетов столичных,
Пошлость, скажут они, не иначе.

Нет ни мысли, ни логики: фразы,
Меж собою не вяжутся даже,
Но ведь сон – это нечто такое,
Не сказать пояснее строкою.

Живу в четвертом на три мира,
Четыре комнаты – квартира:
Ушло, что есть, придет и небо;
Не находился нынче где бы,

Там нет меня, там – отраженье
Ума и чувств уничиженья,
В заплечье прошлое таскаю:
Тоской лаская, понукает,

Что есть, на грош ценой сведет,
И без нужды предъявит счет,
Или отчет, и в небеса
Смотреть, что будет с полчаса.

За круглый стол четыре части
Свести в кольцо в моей ли власти,
Единство в точку возвести,
Понять, принять и отпустить,

Душою дух наполнив шаром:
Лети на небе к солнцу даром!..
Но к плоти ниточка струится,
Крепка: порваться не боится.

Четыре комнаты в одной:
Любовь, мечта и страсть, и зной;
Из тонких мыслей паутина
Рисует странную картину:

В былом и будущем живу,
С небес себя сойти зову,
Земною плотью обратиться,
Скрыть имена былые, лица

В забвенье сладостной тоски,
И из зерна пустить ростки:
Ушло, что есть, придет и небо…
Мне разгадать даётся ребус.

Должно быть друг: на недруга не тянет,
Сболтнешь чего с испугу или с пьяни
Как истину, рассудишь – чушь собачья,
И оправданье вот, не мог, мол, я иначе.

Нет ложных чувств, коль ум их переводит
На мысль и речь почти без искаженья,
Должно быть он и друг, и наше благородие,
А страсти недруг: исподволь поженят.

Чего не так? Не квартирант душа: хозяйка,
По-своему прекрасна самовластьем,
Судьбе какой сюрприз готовит, угадай-ка,
Иль вдохновляет ум, иль подавляет страсти.

Должно быть друг единству «я» от части,
И недруг злой мне темной стороною,
Бог наделил, надеюсь, высшей властью,
Учителей висит не много ль надо мною?

Постой, постой, не нужно торопиться,
Хрусталь красив, пока он в целой вазе,
Ты отражен, и в нем в различных лицах:
От гармоничности, до бездны безобразия.

Готов всегда разбиться хрупкой вещью;
Железный ты, согнешься, проржавеешь,
Интуитивный голос лжет, он мне и вещий:
Иди вперед прямой по кругу, но левее…

Должно быть друг: не к гибели зовущий,
Любя, он слепо верой выведет на край,
Чем беззаветней веришь голосу, и пуще:
Твой дом не тлен, не здесь, а в небе рай.

Ты не сошел с ума – монах тебя окрестит,
И ниткой шелковой на шею крест удавкой, —
Молитву слышит Бог, несу тебе я вести:
Вот рубище, маис, воды стакан и лавка.

Должно быть друг: себе я недруг самый,
Свободный дух, душою если угнетаем,
Для творчества трагедий мелодрамы,
И чувств страстей зубастых волчих стая.

Выше мыслью видеть в целом
От рожденья до кончины
Нужно стать душою смелым
От желанья без причины.

Шаг на будущность влияет,
Но какой сильней из многих
Молодой не выделяет —
Безрассудно смелы ноги

Даже в пропасть, или в гору.
Выше мыслью, если сможешь,
Результат увидишь скоро
В злой ухмылке черта рожи.

Если ангел не в дозоре,
Поднимись повыше мыслью,
Обвинять кого-то, спорить:
Духом пасть на землю с выси.

Между финишем и стартом
Всего миг воспоминаний,
Душа помнит эту карту,
Впишет точкой в мирозданье.

В этой точке «я» рассудком,
Тленом тела взят в полон,
Голос Бога ловит чутко,
Слов не слышит – слышит тон.

Но не мысль сама в неволе,
Мысль – свободная по сути,
Кто грехи свои отмолит,
Он и с Богом смело шутит.

Шутит, да, но не восходит
Духом к Небу, разум плоти
Пока путь земной проходит,
Весь изводится в работе.

Выше мыслью видеть разом
Неразрывно старт и финиш,
Но духовным острым глазом,
Пока плоть свою не скинешь.

На кладбище без брата и супруги
Пойду на зорьке утренней росистой,
Не нужно мне сочувственной услуги,
Под петушиный крик лишь голосистый.