Евгений Меркулов - Жемчуга и самоцветы. Избранные стихи и песни. Том 3

Когда Творец, наполнив чрево,
В Эдеме сладко почивал,
К нему явилась дева Ева,
И ну устраивать скандал.

Что, дескать, всё ей надоело
В так называемом раю,
И что для девушки – не дело
Впустую тратить жизнь свою.

Что ей тут скучно, одиноко.
Нет ни подруг и ни друзей.
А от Творца-то много ль прока?
Хоть Бог, да всё ж – не пара ей.

– Замолкни, чёртова зараза!
Аз мужика тебе воздам,
Чтобы решить проблемы разом,
И назову его – Адам.

Тебе он мужем станет верным,
Поскольку женщин нет вокруг.
Ему трепать ты будешь нервы,
А мне базарить недосуг.

Но за подобную услугу
Я наложу один запрет —
Не смей рассказывать супругу,
Что первой ты пришла на свет.

Читал я «Репку» с внуками своими
И вот что показалось очень странным —
Лишь у собаки в сказке было имя,
Все остальные как бы безымянны.

Для деда, бабки, внучки, кошки, мышки
Не названо ни имени, ни клички.
И я, решив порыться в умных книжках,
Пошёл в библиотеку по привычке.

Нашёл про деда гору диссертаций,
А в них имён десятки и фамилий:
Мазай, Антип Иваныч, Тит Гораций,
Олег Фомин и Прохоров Василий.

Один профессор вывод сделал дельный,
Всё разложив по полочкам толково,
Что дед, Вениамин Ефимыч Тельман,
Был крепостным у графа Воронкова.

В солидном историческом журнале
Статью я отыскал совсем недавно,
Учёные бесспорно доказали,
Что бабку звали Марья Николавна.

И там же, на семнадцатой странице,
Я обнаружил не без интереса,
Что внучка их, красавица, юница,
По метрике записана Агнесса.

У кошки было точно имя Тома,
Писали – кот, но в это я не верю.
А мышку, видно, кто-то из дурдома
Прозвал чудным заморским словом Джерри.

Вопрос остался, граждане, однако.
Он прицепился к мозгу, как липучка:
Какого хрена только лишь собака
Имела имя в их «могучей кучке»?

Вдруг озаренье! Музыка и флаги!
В исходном тексте не было ни Жучки,
Ни псицы, ни собаки, ни дворняги,
Лишь пёсья самка, та, что в рифму внучке!

Но видно в департаменте культуры
Нахмурились на рукопись сурово,
И резвые подьячие цензуры
На кличку заменили это слово.

Отныне я могу не просыпаться
Ночами с криком: «Дай подсказку, Боже!»
Нет, всё же что-то значит кандидатство,
Пусть не «филол.», а «техн.», но всё же тоже.

Окутала неясная тревога,
На голубой экран смотрю я хмуро.
Сограждане, скажите, ради бога,
Какие ходят слухи про Тимура?
Мне безразличны рэперские игры,
И дела нет до старца Тамерлана.
А вот козёл, что жил в Сибири с тигром,
Как будто провалился. Это странно.
Прошу вас, дайте мне ответ,
Козла сожрали или нет?

Не зря же нам подсовывают власти
Заместо тем, что жадно жаждем все мы,
Разводы-свадьбы Оли-Ксюши-Насти
И прочие ненужные проблемы.
По барабану, где бушуют штормы,
Пожары, катаклизмы на планете,
Плевать на пенсионные реформы,
Вы за козла, товарищи, ответьте.
Прошу вас, дайте мне ответ,
Козла сожрали или нет?

На всё готовы властные главкомы,
Лишь только б к ним с козлом не приставали.
И в ход идут запретные приёмы
От травли Скрипалей до Мундиаля.
Какой там склад в Дамаске обнаружен,
Кто станет президентом в Украине,
Известно. А вот был ли козий ужин
У тигра, мы не знаем и поныне.
Прошу ответить без купюр,
Как поживает тигр Амур?

Мой идеал – ирландская чечётка,
Недвижный верх, синхронный, ладный низ.
А кто ещё так сдержанно и чётко
Покажет душу, рвущуюся ввысь?

Ряд – мини-юбки, тёмные колготки
И сверху тоже строгий чёрный цвет.
Мой идеал – ирландская чечётка,
Хотел бы сам, да чувства ритма нет.

Я как-то взяв на грудь поллитру водки,
Решил сплясать, простите мой каприз.
Дал пару па желаемой чечётки,
А после ноги круто заплелись.

Себе на даче выделил две сотки,
Бил каблуками почву весь сезон.
Назначен сдвиг – достиг его в чечётке,
Теперь на конкурс выйти есть резон.

Отставить шутки! Ша, не рвите глотки!
Я сам на нервах затянул болты,
Когда узнал, что парни из чечётки
Заместо брюк напялили килты.

А потому и вывод мой короткий —
Я в этот танец больше ни ногой.
Хоть идеал – ирландская чечётка,
Но пусть его танцует кто другой.

В Испании традиция чудная:
Когда рожает мальчика жена,
Котёл воды, наполненный до края,
Папаша выливает из окна.

А после, окатив водой прохожих,
И свесившись с оконного карниза,
Он слушает внимательно – а что же
Ему ответят те, кто были снизу?

Проклятья это будут или шутки?
Делитесь, люди, мыслями своими!
Так выбирают имя для малютки —
Что громче скажут, то и будет имя.

А те, кому на голову попало,
Свой вариант высказывают щедро.
Вот потому средь мальчиков немало
Имён Хернандо, Хулио и Педро.

Кот на кухне в ресторане
Пищевой нажрался дряни.
Чуть не сдох, пища.
Катастрофища!

Он лежит, усы обвисли.
В голове дурные мысли,
Чую бедствие —
Каталепсия.

Чтоб не нервничал бедняга,
Валерианки дал с бодягой.
Кот в агонии —
Кататония!

Избегая катаклизма,
Ставлю вёдерную клизму
Коту Васе я,
Катавасия!

Кот, катарсисом объятый,
Пулей вылетел и матом
Проорал притом,
Что я строг с котом.

В катакомбах две недели
Укрывался. Еле-еле
Притащил назад —
Упирался гад!

За такие выкрутасы
Каталажка светит Васе
И колония
В Каталонии.

Не избегнет кот ареста,
Симулянту там и место,
Ваське-каину,
Каторжанину!

Сниму кино «Каренина», а ну-тко!
Я, режиссёр, на выдумки горазд.
Пусть Анна будет интерпроститутка,
А Вронский, извините, педераст.

Вдобавок – зоофил (чего стесняться?!)
Я страсть его с Фру-фру возьму на штык,
А их роман заснимут папарацци,
Дрезина, рельсы… в общем, всем кирдык!