Евгений Меркулов - Жемчуга и самоцветы. Избранные стихи и песни. Том 1

Кем сигнал был для бойни дан?
Я угадывать не берусь.
Снова крепом обшит экран,
Прибывает двухсотый груз.
К конфронтации сделан шаг,
В спорах довод лишь – автомат.
Славянин славянину – враг?
А ведь раньше он звался «брат».

Примеров геройства российских полков
Отыщешь в истории тыщи.
Да в общем, чего нам ходить далеко?
Вот бой под селеньем Судбищи.

Кто помнит ту битву? Былые дела
В анналах землицы орловской.
Однако, по совести, сеча была
Едва ль не важней Куликовской.

Пошёл на Рассею Девлетка-Гирей
Из Крыма скрозь Дикое Поле,
За ним подтянулся и Дербыш-Алей,
Тыщ семьдесят, может поболе.

А что там у наших? Семь тысяч на круг
(С людьми и стрельцами, заметьте)
Боярских детей с казаками сам-друг
Мог выставить князь Шереметев.

Зато в нашем войске что вой – то герой,
Вот взять например, воеводы —
Плещеев и Зюзин, уж им не впервой
Вести боевые походы.

Два дня длилась битва на смерть, не живот,
Героем был каждый орловец.
Руками тогда разведя небосвод,
Спустился на речку Альховец

Всевышний Господь и на камень ступил,
Что высился слева над брегом.
Российское войско он благословил
И стал для славян оберегом.

И, бросив обозы, Девлет побежал,
Не выдержав русских ударов.
Не спас ни хвалёный татарский кинжал,
Ни грозный отряд янычаров.

Достались орловцам коней табуны,
И крымской казны изобилье,
А Господа нашего чудо-сыны
Их лучников саблями били.

Подбиты, подрезаны «крылья в бою»
Татарских летучих отрядов.
Не зря же стрельцы знают службу свою,
Стреляют из пушек, как надо.

Всё ширится крымских коней вороньё
Трепещет Девлеткино знамя,
Но князь Шереметев вскричал: «На копьё!
Ребята, победа за нами!»

И бились жестоко, клинки рвали плоть,
Две силы сражались нар а вне,
И только российскому войску Господь
Способствовал с Синего камня.

Проведал Гирей, что подмога близка,
Что Грозного рядом отряды,
Велел отводить из сраженья войска,
Всеместно трубить ретираду.

Прогнали татарского гостя отсель.
Героям – почтенье и слава!
Стоит на пороге Руси Ариэль,
Орловская, значит, застава.

Полгода обстрелов, полгода осады
И рапорт готов – Обороне конец!
Вот только с концом торопиться не надо,
Стоит неприступный герой Осовец!

Опорная старая русская крепость,
Ничем не приметный внутри гарнизон,
И немцам казалось – подумать нелепо
О том, что бессмертным окажется он.

Палили без устали грозные «Берты»,
Упрямую крепость ровняли с землёй,
Но всё ж вопреки этой огненной смерти
Российский солдат оставался живой.

Снаряды тяжёлые сыпались градом,
Как масло пронзая метровую бронь,
Но только стихала на миг канонада,
Из крепости вёлся ответный огонь.

Защитники с немцем сражались, как черти,
От смога попутаны ночи и дни,
И в этом аду знаменитые «Берты»
Сумели, смогли покорёжить они.

И вот на позиции наших героев
Волна ядовитого газа ползёт.
Отравлено насмерть вокруг всё живое,
От хлора повсюду зелёный налёт.

Развеяно облако газа, и снова
Обстреляна крепость кинжальным огнём.
Противник уверенно, без останова
Направил отряды в пробитый проём.

Но этого фрицы, пожалуй, не ждали,
И смелость утратили враз храбрецы,
Когда из глубин обгоревших развалин
На них в контратаку пошли «мертвецы».

Полсотни героев в крови и ожогах,
А немцев семь тысяч – паршивый расклад.
Но наши солдаты с родного порога
Незваных гостей повернули назад.

Бежали противники, страхом объяты,
Ну как воевать супротив «мертвеца»?!
А вслед им гремели снарядов раскаты
Оживших орудий со стен Осовца.

Пыль вздымая над сонной долиной,
Свежий ветер играет в траве,
Машет крыльями клин журавлиный
Высоко-высоко в синеве.

В шапках золота лес белоствольный,
Сжатых нив беспредельная грусть,
Да малиновый звон колокольный…
Бесконечно любимая Русь!

Под белёсою дымкой тумана
Серой лентой струится река,
И плывущие вдаль караваном,
Отражаются в ней облака.

Чистый воздух родимой сторонки
Жадно пью, но никак не напьюсь.
Твои песни крылаты и звонки,
Бесконечно любимая Русь!

И повсюду такая истома,
Так легко и свободно дышать.
Только здесь я действительно дома,
Только здесь для меня благодать.

Осенённый покоем осенним,
Я стихами тебе помолюсь,
Дивный край, где родился Есенин,
Бесконечно любимая Русь!

I
Я проклинаю день и час,
Когда, поддавшись уговорам
Коллег, на северный Кавказ
Решил поехать военкором.

Зачем я падок был на лесть?
Зачем я слушал комплименты?
Вообразил себя Бог весть
Каким крутым корреспондентом.

Я думал – будет, как в кино,
Атака, бой, чужие, наши,
Огонь и смерть… но все равно
Я уцелею в этой каше.

Потом представлю репортаж
«Война глазами очевидца».
Войдёт в бестселлеры тираж,
Где есть моя передовица.

Я стану очень знаменит
В кругу своих коллег, и скоро
Мне Президент в Кремле вручит
Звезду героя-военкора.

Но романтический запал
Пропал при первом же обстреле,
Когда я лично увидал,
Что значит «ад» на самом деле.

Над головой свистел свинец,
Земля от взрывов сотрясалась.
Казалось, что настал конец…
И оказалось, не казалось.

II
Воспоминаний круговерть —
Раненье, плен, побои, яма
И выбор: рабство или смерть…
Роди меня обратно, мама!

Два года ада – это срок!
Но чётко помню каждый день я.
Я выжил, вытерпел, я смог.
И вот он, миг освобожденья.

Скорей домой! Забыть позор!
Да только в жизни невоенной
Во снах я снова военкор,
Я снова ранен, снова пленный.

Был репортаж, что я писал,
Пропитан болью в каждом слове.
Но мне вернули материал,
Поверх две строчки цвета крови.

Ответ увидев, понял я,
Насколько «наша» наша пресса —
«Война закончилась. Статья
Не представляет интереса».