Е. Самохина - О чем не спят поэты

Турниры, драки, буйные пиры
Безумцу голову вскружили.
Не видел жизни без игры,
Все рыцари тогда так жили.

И день за днем, за годом год
В угаре пролетало время.
Росло, давая свой приплод,
Пороков тягостное бремя.

Лишь иногда, в тиши ночной,
Проснувшись после бала,
Барон с тяжелой головой
Вздыхал, скорбел немало.

Скорбел о Боге, о судьбе,
О радости духовной,
И о небесной высоте,
Душе своей греховной.

Но вот, приходит новый день!
Терзания ночные
Все уплывают словно тень.
Их сменят радости земные.

Король однажды загрустил
От скуки мрачной,
Созвал вельмож своих на пир
Для шуточки удачной.

Один маркиз сьюзерну предложил
С улыбкой и надменно,
Чтоб тех рабов, что он схватил,
Казнить всех непременно.

Пленённых скоро тот привел.
Средь них был отрок юный.
Тиран же взором их обвёл,
Решая выбор трудный.

Король мальчонку поманил,
Похлопал по щеке,
Придворных дам всех удалил.
Поставил на мешке.

Дитя смотрело на монарха.
Тот вынул, не спеша стрелу.
Прицелился и ухмыльнулся,
Натягивая тетиву.

Но, рыцарь наш, был не в себе.
Все было неспроста.
И что-то дрогнуло в душе…
В ребенке он узнал Христа

Который кротко шел на казнь
Пред Понтием Пилатом,
Смиренно голову склонив,
И не прельщен был златом.

Не видя стражи впереди,
В прыжке одном встал рядом.
Обнял… прижал к своей груди…
И только слезы градом.

Но, кончен рыцаря удел.
Стрела, пробила спину.
Настал суетных дней предел,
Пора сей мир покинуть.

И вот, увидел он Христа, и тот заговорил:
– Не бойся, не забыл тебя!
– Мой Бог, прошу, Прости меня.
– Уже давно простил…

Сколько троп и дорог мы по жизни прошли?
Много мы растеряли, но что-то нашли.

Мы встречали рассветы, провожали закаты,
За счастьем гнались, терпели утраты.

А порой, ведь, так хочется в детство вернуться.
Без тревог и сомнений утром проснуться,

Посмотреть в небо синее, в безбрежную даль.
Развеять улыбкой тоску и печаль

И все пустые тревоги забыть,
А просто надеяться, верить, любить!

Живи! Дыши! Твори!
Верь! Надейся! Люби!

В реке текущих дней, посреди суеты.
Разве детские мы воплотили мечты?

Лекарство придумали? В космос слетали?
Все грёзы свои уже вспомним едва ли.

А что же в итоге нам всё-таки нужно?
Мир на земле и чтобы жить дружно.

Дом, в нем очаг, да добрые сказки.
Щепотку любви и чуточку ласки,

Каплю доверия, зерно понимания,
Участья друзей и от близких внимания,

А ещё… Была бы возможность всей грудью дышать,
Любить, надеяться и ждать!

О, Господи, столько вопросов к Тебе?
Где наши души летают во сне?

Что выше? Прекрасней? Цветок, иль звезда?
И куда безвозвратно бегут поезда?

Не перепутать как гадость с радостью
И как не смешать горечь со сладостью?

Когда ожидать пробужденье весны?
И где ткут ковры ей с зелёной травы?

Почему одуванчик так мало живет?
Куда луна после ночи плывёт?
А может ночь плачет? И это роса?
И сколько детская весит слеза?

Вопросов немало, всех бы их не забыть
А сейчас остаётся верить, любить!

А что же делать с безудержным хамством?
Холодной душой, упрямством и пьянством?

Когда ради власти друг друга грызут,
И каждый тебе Иуда и Брут.

Все давно измеряется звоном монет.
Настоящие чувства уже раритет.

Издали глянешь – сияет все золотом,
А ближе посмотришь, окажется оловом.

Куют вместо плуга стальные мечи,
А ты не калечь, а лучше лечи.

Все больше коварства, озлобленных лиц.
Но, ты пыль стряхни с усталых ресниц!

И новые строки ты в сердце пиши
Живи и люби!
А значит дыши!

Дурак! – кричали. Скоморох!
Ты не артист, а так, паяц!
В уродской шапке и в «горох»
Дешевый, слабенький эрзац!

Не понимаешь ни бельмеса,
Высокий смысл не для тебя.
Ты просто уличный повеса,
Кривлянья – вот твоя стезя!

Слова бросали и усмешки,
Лишь только б тот, закрывши рот,
Не рассказал всей сути в спешке,
Стремясь внести её в народ.

Но лил сарказмом в одиночку,
В толпе под маской дуралея
Тот, кто так чётко ставил точки,
Ни капли правды не жалея.

Так повелось, что в скоморохов
Рядить привычно «иноумцев».
Скрывая истину подвохов,
Пытаясь обличить в безумцев.

Дурак! – кричали. Скоморох!
Но только он прекрасно знал,
Как больно бил его «горох»
По тем, кто громче всех кричал…

Ну что, брат, страшно, сбитым берцем на «лягуху»?
За миг от смерти. Шаг и в небо без билета.
Проруха раз в году цепляет и старуху,
Увы, не думая, готов ли ты при этом.

А ты стоишь, листая кадры старой пленки
И сердца стук легко у пяток просчитать,
И пот холодный, словно слезы у ребёнка,
Что потерял из вида собственную мать.

И все бы да, когда б в бою и пуля дура,
Напротив враг, понятно все без лишних фраз.
Да вот судьба, или геройская натура!
И ты стоишь, и все с тобой в последний раз.

В последний раз! И ты прекрасно понимаешь,
В минутах жизнь – по венам бледного лица.
И пульсу в такт, дни словно фантики сминаешь.
Одна секунда до печального конца.

А кто-то крикнет: Ты держись, браток, не вздумай!
Ты только стой, земеля! Стой не шевелись!
И ты стоишь, войну считая глупой дурой,
Шепча губами, как прекрасна эта жизнь…

А что с ним стало, вам погибших скажут списки,
И диким криком, разрывая сердце, мать.
И лишь огромные, немые обелиски
Последних слов стеной: Зачем нам воевать?

Его помянут, вспомнят и тебя,
Великого эквита из Абруцци!
Не легкая префектом быть стезя,
Хранящим постулаты конституций.

Великий, неподкупный игемон,
Толпе поддавшись, как умыл ты руки!
Кесарии заветен бастион,
Но вот, спасёт ли ОН теперь от муки?

А, трусость в свете славы – не порок,
Когда на кон ложится чья-то должность.
Лишь истин нескончаем, видно, срок,
Душе одной ясна их непреложность!