Кристина Дуплякова - Петербург холодный мне. New York is cold for me

Дома остаться в приютной квартире,
Забиться и быть в тишине.

Ты знаешь, лукавые первые строки:
За ними все ближе, и все решено.

Ты в сумерках ищешь ответы рассвету,
Где розовое вовсе не пошло, а зло.

С тобой, правда, рухнули все законы,
Разверзлись, ниспали и вновь превзошли.

Ты выдумал многие для нас печали,
Как долго думал ты,
А мы все смогли.

Я не знаю, где точно эти места,
Но знаю, как их найти,
Помню дороги к ним все и мосты
Из арок, набережных, из темноты,
И как пробраться в дни полной луны.

Если спросишь меня, где вот тот мост,
Где туманы и добрые львы,
Отвечу: там, куда летели вдвоем
Юность впитавшие мы.

Мне не нужно лето свободы,
И не надо лета любви,

Не смотрю в твои чистые воды,
Твои плечи мне не близки.

Не утерян только тот вечер,
Набережные, мосты, маяки,
В сердце спрятан тобою навечно, —

Значит, будет там,
Береги.

Живет в Петербурге,
Пишет грустные стихи.
А что еще о ней ты знаешь?

Глаза и волосы, и руки ее далеки,
Тем трепетней себя ты манишь.

А вот январь,
И нужен был ей ты,
Как может воздух проникает.

И не было тебя циничней и острей,
И не соединились грани.

И вот сейчас ты пребываешь
Не весел и не скучен,
Нелюбим.

И каждая волна и улица Нью-Йорка
Тебя обманывает, и ты один.

Все,
Отлюбила.

Не надо притворяться, что мне весело,
Что я легкая,
Потому что это не так,
Это совсем не так.

И не надо изображать вечную радость,
Потому что на самом деле
Мне от тебя грустно.

И сейчас я настоящая,
Какая есть.
Усталая, в метро еду вечером,
Вместо ужина в душ и спать.
Мне так хорошо.

Хочу на балет, хочу в оперу,
Или песни петь смыслом не обремененные.

Если бы ты остался,
Если бы я осталась,
Может быть, было не так хрупко,
В твоих глазах не было бы моей грусти,
Может, не было бы в этом сути.

А впрочем, мне не интересно ее знать,
И никогда не было нужно.

И тебя я никогда не знала,
Только встретив,
Как будто всю мою жизнь вместе,
Всю нашу, а ведь никогда друг друга не знали.

До того, как солнце светит в проемы улиц Нью-Йорка,
До того, как руки коснулся,
До того, ничего не знала,

И любить никогда не умела.

Век надломлен,
Все крыши мира
Вновь покрылись дождем соленым.

Кто-то скажет, Он нас не видит,
И конечно, о нас не помнит.

Может, просто мы сами забыли
И в глазах друга не видим радость.

Мы торопимся стать построже
И скорее нарушить все
Звуком свинцовым
И сильным мечом крапленым.

Только в этом разве есть сила?
Только в друге,
В его глазах
Есть надежда у этого мира.

Устала,
Устала от всего:
От этой погоды, от воздуха,
И, наконец, от этого города;
Нет мне сил
Ни гулять, ни хотеть, ни думать.

Нет ни надежды, ни боли,
Нет чаяний.

Только тихая пустота
Неудобно во мне скрывается,
Нет сострадания, ни жалости;
Окна, набережная, темнота.

Устала от метро, от деятельности.
Устала от себя прежней,
Не привыкнуть мне к себе новой.

Устала от всего:
От прогулок, от зимы, от этой одежды,
Думать о тебе устала.
Не думаю.

Нет снов, нет чаяний,
И нет надежды.

Только твое лицо
В кровь каким-то образом
Бьет, никогда не спрашивая,
Не предупреждая.
Устала от этого.

Не хочу ехать и слушать музыку,
Мысли заняты только зданиями,
Историей, датами, прошлыми временами;
Скучаю.

Не хочу прогулок, ни снов,
Не о чем
И об этом городе:
Устала от всего.
Только твое лицо.

Странно, тогда это был просто день,
Новое утро.
Пили чай, ели бутики;
Сонные глаза твои.

Торопили друг друга,
Ты уже в прихожей
Дожидаешься меня и выходишь на лестницу,
Еще в парадной закуришь,
Пальто застегивая.

Повторишь со мной глаголы неправильные
И скажешь тихо:
«Ну, милый мой»,
Или чаще вот так: «Дарлинг мой».

В троллейбус еще можно втиснуться,
Потому что рано еще;
Я смотрю тебе в глаза:
Ты раненый
Где-то, где скрывать получается,
А мне так видно все;
Беззастенчиво я смотрю
И люблю
Бесконечно, пока живу.

Поцелую в щеку колючую,
Теплые рукавицы надеты, проверишь мои.
Я бегу две ступеньки с троллейбуса,
Помахаю, нарушив снежинок падение.

И пойдем:
Ты на работу,
Я в нелюбимую школу.

И сейчас, как проснулась, вспомнила
Тебя и то наше утро,
Только наше,
Ты бы все понял.

Завернул поуютнее в свитер
И сидел со мной вечер,
Читал и потом говорили бы,
Как только умел ты.