Ава Сканич - Тернова цветом легкокрылость

Нереально нелогична
постижимость жизни личной,
жизни частной все законы
незабвенно-эпигонны,
марианской дырки глубже
скукота дворовой лужи,
и дороже на поллитра
муки совести in vitro.

Солнце мая помощи не просит,
и трава по-честному растёт;
канителью ливня вяжет осень
небо, листья, ветер и полёт;
и полна земля чудес мейк-апа,
не являясь следствием причин,
незаметно время тихой сапой
топографит росчерки морщин;
не сверяя силы по расчёту,
хоть чумными пятнами полно,
солнце теплит свечку за кого-то,
а кому-то, может, всё равно.

Кто был пронзён лучом закатным,
и боль проверил до конца,
тот ошельмован безвозвратно
клеймом тернового венца,
другой, кто страха не изведал,
тот сам собою напоён,
и ни сомнений, ни победы
не разбирает слепо он;
нет одиноких душ на свете,
а в страждущих не без потерь:
вот кто-то чуда не заметил,
а кто-то навязался смерти,
и там болтается теперь.

Comma – это запятая,
точка – это приговор,
мокнет месяц в струях мая,
где-то ломик прячет вор,
майский жук сбивает птицу,
Красной книге всё во вред,
педерасту Бог не снится,
у него резонов нет;
всё даёт свои эффекты,
и отсрочка ни при чём,
бонбоньерка- клад конфектов,
думка-женское плечо;
КПЗ для эволюций
всё же вертится пока,
но без регул и поллюций
Церковь – блеф для дурака;
абнегируй, всё по кайфу,
глобализм и унисекс,
Монтеррей синоним Хайфы,
толерант синоним ТRex.

Весна, зима ли на дворе,
восстань, отрок половозрелый,
и сублимации заделы
дерзай расходовать вовне;
теперь, и присно, и вовек,
во благовременьи и втуне,
всегда рефлекс рождает слюни,
и знаменует мысли бег;
рождён из праха ль, из воды, —
всё снивелирует либидо,
и там, где стыдно, уж не видно,
и гендер пляшет от балды;
не всё сглупа, что землеройно,
не всё элитно, что грешно,
и одиночество не гойно,
а просто жаль и не смешно;
досада! Сколько ни учись,
и не учи, не переучишь:
что солнца луч не вертел тучи, —
перст указующий во мгле.

Настала пря
закона с правом,
и льзя всё то, что на верняк,
Виагрой первого состава
не укрепляется стояк,
и как статистика научит,
так и закрутятся миры,
и школяров не дядьки дрючат,
а классных дрючат школяры.

Стало жить неинтересно,
зрелищ много, хлеба нет,
на просторе стало тесно,
да простора вовсе нет;
где бескрайние узоры
леса, пашен и полян:
всё, куда достанешь взором, —
всё обман;
и природа отдалилась,
недоверчива теперь,
как общественную милость,
для очка открыла дверь;
стало жить не очень чтобы,
не по силам иногда,
размножаются микробы,
олигархи, города,
размножаются планктоны,
идиоты встали в ряд,
необъятные законы
непонятно говорят:
зажигай, земель не вынуть
из-под дуба у корней,
что осталось, – прах отринуть,
затовариться, закинуть,
не по-децки клином клину
долбануть, да посильней;
вот царя уже пророчат,
он заест и заморочит,
без общественных затей,
для родных и для друзей;
приседай взамен зарядки,
действуй молча, не рискуй,
кабачком не спи на грядке,
и об подданстве ликуй.