Виталий Бурик - Вероятностный мир

Жизни лодка, дальше плыви.
Женщины не дали любви —
Лишь решили – тут и живи,
Разрешили – дыши, пиши…

Женщины колдуя в земле,
На полей покатом столе,
Знают – тайна в серой золе,
Как бы ясно ты не горел…

На золе растут дерева,
Из кофейной гущи – трава,
Что права, как те дважды два,
Хоть гадай, хоть в скирды кидай…

Женщины из чёрной земли
Комья чернозёма несли —
Дескать, мы с землёю срослись —
Всё – зола, мели иль молись…

Мелей бытовых водоём —
Горизонтом. Так и плывём.
Тучные луга-берега,
Там, в корнях зола-чернозём…

Для вас – в руке
развёрнут аусвайс —
так нужно жить,
никак нельзя иначе..
Для вас – лишь тень меня,
и в Судный час
для вас – слова
о не моей удаче.
Для вас из жил
плетётся тетива,
но вас пробить
стрела уже не сможет.
А может – нет вас?
В мире – только я.
Один. Без слов.
Без мыслей.
Как без кожи.

Просто глина внутри
Вместо тёплых ростков засердечья,
Вместо добрых травинок
Проросших улыбкою глаз…

…и на ушко ни кто не нашепчет
Рождённые нежностью речи,
И никто не поверит в стихи
Будто в щедрый словесный аванс…

Как-то вдруг из моих
Новомодных старинных ли сказок
Убежали все лисы,
Прикинувшись в ведьм под луной…

…а безжалостный молох рассвета
Застаёт нас нагих и без масок,
И глотает в тоскливые будни,
Где остаться прикажет собой…

Продолженье движенья
По надпиленной роком доске.
Распродажа надежд
И предательство призрачных целей.

В этой местности пусто
До стучащего эха в виске,
В этих зимах бело и мертво,
Как в остывшей постели.

Тот блажен, кто не помнит
Обещанный праздник любви.
Кто не грезит, закрывши глаза,
Тем кузнечика вещего лугом

Что живёт только в детстве…
Не вернётся – зови не зови.
Для непомнящих пух тополиный —
Привычнее стылая вьюга…

Ты – красивая витрина, ты – роскошная витрина,
Очень хрупкая витрина из богемского стекла…
Говоришь – я – то, что ищешь,
Манишь ближе – ну же! ну же!…
Там, с другими – будет хуже..
Только я – тебя ждала!
Бархатистая обложка чудной книги «Будем вместе»,
Ждёшь руки моей коснуться – ведь понравится, открой!
Даром, что пусты страницы…
Ведь с другими – только хуже,
Может, ничего дурного
Ты не сделаешь со мной…
Но когда, как знак вопроса, я, под дых пробит ответом,
До несбыточного лета вновь потерянно молчать
Буду долго, повторишь ты…
Повторишь ты дважды, трижды..
Из хрустальной синей жажды..
И из бархатной надежды…
«Ты не тот.. я так, от скуки…
просто не люблю скучать.»

Пригрело. Без снега местами асфальт,
Как будто без кожи…
И тащится, хлюпая лужами, март
Навстречу прохожим.
Весна – ничего. Не последний сезон,
Дай Бог, мы встречаем.
Не верим, что завтра не будет, что сон
застынет молчанием…
Но даже совсем рядовая весна
Всегда единична.
Душе, соловелой от долгого сна
Летать неприлично…
Но бьётся она, словно рыба в стекло
холодной витрины,
И верит – вернётся с неверным теплом
В свои Палестины…

Я превращаюсь в зелёный кактус.
Ты превращаешься в рыжую белку.
Я в подоконник врастаю корнями.
Ты убегаешь по веткам балконов.

Стукнувшись оземь ты обернёшся
белой берёзой, серой осиной.
Я превращаюсь в каменоломку,
В дом прорастаю своими корнями.

Ветви берёзы или осины
Вырастут и до окна достанут,
Где, прорастая сквозь подоконник,
Дом пробивая своими корнями,

Я из окна смотрю на деревья
И разговор продолжать не желаю…

Когда, к тоске приговорённый,
Я выйду медленно из сгустка
Машин и улиц, лиц и стёкол
Гулкосверкающей Москвы,

Я зацепить прощальным взглядом
Побольше постараюсь света
Витрин, зеркальных отражений,
И… зеркальце себе куплю…

И может быть в тисках отчаянья
В срок дней не ярких, но насущных,
В заботах, снах без сновидений
Я вспомню вдруг твоё окно.

И – зайчик солнечный отправлю
По направлению на кухню
Где пьёшь ты чай с таким вареньем,
Какого нет ни у кого…

Ау, тайна бытия человека!
Где последний шаг
Сделала лапа зверя?
А следующий шаг – кто шагнул?

Ау, кости грядущего ископаемого!
Неужели вы ничего не запомните?
Неужели будете
Лежать смирно вечно?

Ау, любовь матери!
Где будешь завтра,
Самая сильная,
Но волю Неба не осилившая?

Ау, счастье влюблённых!
Где твои дворцы, дороги и крылья?
Летит путём ветра песок…
Обнажает пустыня кости грядущего.

Ау, жизнь! Жизнь! Жизнь!
Кто вспомнит о тебе,
Прочтет тебя, скажет тебе?
Пергамент готовила долго – слова на нём…

Мы – Китай,
Занимающий сушу, и воды, и небо, и сны.
Нас лепи – пластилином ли,
Глиной ли, вязкой смолой…
Мы устали играть
В государства, в историю, в женщин, в мужчин,
Наши глотки иссохли
Тебя выкликать из Богов.

Удивляться устали
Твоей прозорливой руке,
Своим хрупким костям
И своей точно дымка любви.
Мы писали
Три тысячи лет друг другу слова,
Мы искали три тысячи лет
В ближнем ближнего свет…

Если нет ни на йоту
В юдоли земной красоты,
Отчего не велел нам

Уродства всю жизнь вожделеть?
Но иметь – не желать,
А желать – не иметь…
Горстью риса поделится
С каждым Великий Китай.
Мы – Китай,
И мы знаем, что это у нас не отнять.

Землю в землю бросают
Помнящие ладони…
Тёплая ладонь
В стылую землю
Добавит горсть…

Вянут сорванные цветы
Без воды – в тот же день.
Почему человек
Из души и плоти
А не из огня и железа?

Потеряться во сне.
Называть имена наугад.
В мутной вязкой воде
Не найти своего отраженья…