Игорь Таранов - Вангагой

Начало поэта

Вышел из темной волны,

Упившейся мертвостью света.

Стоял у высокой стены.

В горле голос поэта.

Мудростью незнакомой

Луч украшал глаза

Терпкою был айвою,

Когда он его лакал.

Без знамен и знамений

Увещеваний и снов

Каменных хитросплетений

Он причастился слов.

***

В богатые одежды

Я временем одет

И тонкий волос заплетен вкруг тела,

Материя цвета все прияла.

И в сад я выпущен, где нет оград и ночи

Текучая роса лилась с зеленых дуг

И розовые кустья лепестками

Меня касались благосклонно

Сбивая с ткани пыль и мошкару.

И через запятую пустота

Вбирала в чрево все, что за плечами.

Оставил я одежды духоту

И посмотрел назад ненужными глазами.

***

К стиху

I

Пойми меня мой стих

Мы больше не одиноки,

Чтобы голос твой не утих

Отдаю твои черные строки.

II

Я стою в полутемном саду,

Одиночка, сообщник, преступник.

Я все, что мое отдаю,

Но знаю, мне будешь заступник.

III

Мне снова предложи весь мир

И позови на светлый пир,

Где в бубны бьют и каждый наг

И всякий пыл земной отринул

И этот безрассудный шаг

Волной тяжелою отхлынул.

IV

Я все отдал, я нем и гадок

В преддверии стою и жду,

Когда над дикостию сада

Увижу новую звезду.

***

Мандельштам

Из детского страха внушенного

Я вырвусь из стаи на полку

Смотрите на умалишенного

Задумавшегося волка.

Такие вдвойне опаснее,

Таких присмирит двустволка.

И с полки за холку в застенки.

***

Сегодня ночь не ночь

А бесконечность пасти

Подъездов и аллей

Столбов и площадей

Разорванных на части.

Морозный мрамор

Зимь и земь

И вглубь и ввысь всю ту же темь

Я выдыхаю.

Дух горячий

Извёстным облаком незрячим

Обходит сторожем округ.

***

В глазу окна

Стою зрачком

Питаюсь полостью небесной

Я стал давно бы бестелесным

Отведав черной ночи хлеб.

Что выберет мой дух ужасный?

Кольнуть меня

Иголкой в сердце

Или замкнуть мой вдох ладошкой

Из злобы детской, понарошку.

Не знать мне.

Может быть внутри

Засосом воздуха горит

Огонь, что жизни мучим

Хрупкостью бессмертной?

***

Я буду последней каплей

Истекших в мой холод томлений

И звезды стеклянных скоплений

Из глаз моих выглядят тайну.

И кто-то из них не поладит

С увиденным и перестанет

Держать перед лбом моим свечи

Не один я,

а с звуком шагов уходящих

Под вечер.

***

Живое по живому

Я ветви приживить могу

В твоё сочащееся слово,

Оазисную тишину.

Оно хранилось в зимнем сне

И обморочном недвиженьи,

Застрекотало по весне

В ее кривом кроветворенье.

И будет каждый лист отступник,

Из серой гробовой коры,

Являться миру как преступник,

Не чувствуя своей вины.

***

Тень выжжена и солнце на коне,

Но ночь моя дрожит под абажуром,

Захвачена, в мучительном плену

Всех граней голубого утра.

Но будет миг и день даст слабину

И прорастет из арыков,

Карманов, парков, из-под языков

Вся в синем свете лунная река

Песочный блеск, струя из кулака.

***

Вместилище всей ярости земной

Ладони глубь и голубя наивней

Держательница древней наготы

И ломкой мудрости невинной.

Промежности деревьев полусонных

Стыдливо скутаны поземкой. На скаку

Сшибает длинной пикой всадник-солнце

Весомый лист на волос вербняку.

Такое бремя не снести вовек

И ветер тянется к древесной лапе,

Как знающий природу дровосек,

А та стоит по-вангогейски в шляпе.

***

Я подхожу к ромашке

Меня умыкает музыка

Гнутся сосновые шпажки

С капельным блеском грузиков.

Консерватория света

Стеклышко на пригорке

Ромашка мотает венчиком

Солнечная дирижерка.

***

Я помню, как зажавши лупу,

Я шел как бог средь муравьев,

Сгребая холмики из трупов

Спаленных в прах еретиков.

И солнце мне противней боли

И вырванных стрекозьих крыл,

Когда в румяном ореоле

Льет на ладони мягкий пыл.

***

Дождь.

Кругом двойники окон.

Дом – аргус

Полоснули лучом

И опять

Дорог одна пядь

Горит окном.

Одиночество

Одни ночи сваи

Поручни.

Случайный выползок луча

На стену мочится.

***

Наполнятся все выбоины влагой

Уключины листов

Розетки винограда

И меж деревьями стеклянная аркада

С разбитым зеркалом на мостовой.

С лукавством весело цепляя

Опавший лист губами вод

Сферическими пузырями

Скользит мгновенный небосвод.

***

Я перебиваю говор бесский

Из всех начал мне та беда лиха.

Черный двор глядит из глуби фрески,

Сдвоённой речитацией стиха.

Понт стен осыпан ливнем люстры,

Тянущейся как белая строка,

От высохшего Кафки к Прусту,

Сползая вниз под рифмой потолка.

***

Стоял оглушенный дверью.

Дуло сгоревшими пробками

Тени опаснее зверя,

Ночи – болота топкого.

Были окна безнадежней стен

Были тени плотнее тел

Стоял,

сжимая ключи в кармане

Молчал,

а в подъезде как в храме

Святые угольные образа.

***

Участья лампы гибнет пыл

И лунный свет врачует

Две тени бабочкиных крыл

В углах его танцуют.

И легкий как лучей пучок

С поляны одуванчик

На тени лапок паучок

Глядит как Дорианчик.

***

Унеслись метелицы

Излилась капель

Сверху на поленнице

Свищет соловей.

Меж кустов черешневых

Свесясь на плетень

Распускалась в о лнами

Белая сирень.

Сказка мне привиделась

Сквозь февральский вой,

Что среди метелицы

Веяло весной.

***

Синь озерная стелется в поле

Рожь озимая зреет на воле.

Загуляла зима с буйным ветром

В городке все тепло так и св е тло.

Зацветает сирень пятицветом

А зима позабыла про это.

Так и будем с тобой мы любиться

Под восходы весенней зарницы.

Обниматься, в уста целоваться

Да к луне молодой прижиматься.

Песни страстные лихо летают

Дома ночь меня в сенях встречает.

Глинобитная русская печка

На столе зарумянилась свечка.

Под удалую песнь озорную

Буду мыслить я думу хмельную.

***

Вечером

Садилось солнце

Бросая голову о плиты

Всем телом наперед всходил на стену

Ночной властитель Геспериды.

Так верю я тому, кто молчалив.

Не выдаст он условий мены,

День заслонив огромной из олив,

Плод золотой прилаживая к небу.

***

Красный бег – точильный камень

Острота нужнее

Глазу чем ножу косому,

С тьмой поспорить злее.

Цепи на груди и змеи

В двери я входить не смею

Тень с лица сошла к преддверью

Ключ ей нужен, но не зренье.

***

Детские страхи