Мария Бутырская - Избранное. Том 2

Ну, не выдержал я, получил отпускные за два года, ещё жена добавила… Нет, вру – жена-то как раз половину отобрала (всё равно, говорит, пропьёшь там на льду со сватом, знаю я, говорит, вас, подлёдных судаков). Это мне детишки деньжат подбросили – сын-то мой на дочке свата женился, когда она у нас на югах училась, и они тут у нас так поднялись, что ты! Предпринимателями стали! Жена моя, слышь ты, пирожки печёт, компоты-консервы на даче крутит, а они ими торгуют, деньгу зашибают, куда там северянам!

Ну вот, приехал я к свату, с пирожками и компотами, на его этот Север. А холод стоит – собачий! Ни одной собаки на улице! Сват-то меня сразу на рыбалку потащил, пока сватья с работы не вернулась. Иначе, говорит, она обоих-то нас на Обу не отпустит. Я, говорит, и один-то ей с этой рыбой надоел, а уж вдвоём-то мы с тобой цельный прицеп притараним! У свата есть снежный мотоцикл, «Буран» называется. Вот на прицепе «Бурана» он меня на лёд и притаранил. Я чуть не околел. Но сват – он человек опытный. Сразу, как только приехали, палатку на льду развернул, печку газовую растопил, меня оттаял. Знай, коктейли из спирта и компота намешивает, мне подливает, себя не забывает, и про рыбалку подледную байки мне травит: «Вот в прошлом годе столько рыбы домой привёз, в позапрошлом – столько!». Я говорю:

– Ты чего, раз в год сюда ездишь?

– Ну да, – говорит сват. – Дак, а больше и не надо. Два мешка рыбы за раз привожу если!

– Ну так пошли рыбачить! – говорю я ему. Мне-то уже не терпится наловить рыбки.

Глядь, а свата-то уже развезло. Никуда, говорит, я не пойду. Мне и здесь, говорит, хорошо! А если хочешь, иди, говорит, сам и долби лунку. И запомни – лунка должна быть такой, какую рыбу ты хочешь поймать.

Я, конечно, большую рыбу захотел поймать. И потому выдолбил не лунку, но прорубь метра на полтора точно. А сват знай себе храпит, только стены палатки трясутся. Ну ладно, думаю, спи, сватушка, спи, а я тебе докажу, что тоже могу рыбачить! Только размотал закидушку, слышу, тарахтит кто-то. Ещё пяток снегоходов и один вездеход подкатили с прицепами и мужиками.

– Слышь, – кричат мне. – Немцы есть?

Да какие, на фиг, тут немцы?

– Не, – говорю. – Я тут один со сватом в палатке рыбачу. Русские мы!

Ну, мужики тоже палатки поставили, стаканами зазвенели, гитарами забренчали. «Это что же за рыбалка у них такая? – думаю. – Когда же они миногов-то ловить собираются? Только я наживил крючки салом с колбасой – а другой наживки у нас со сватом и не оказалось, – как опять что-то затарахтело. На этот раз в небе. Мама моя ты незабвенная – вертолёт садится на лёд! Мужики из него выскочили, к нам бегут, на ходу орут:

– Немцы были?

Да что они тут, замороженные все какие-то, что ли? Война-то ещё вон когда кончилась, а они всё немцев спрашивают. Плюнул я с досады в прорубь, и тут как забурлит в ней! Я хоть слабоверующий, а тут креститься начал: «Святые угодники или как вас там, – шепчу. – Спасите меня от северной водяной нечисти!»

И что ты думаешь? Поднялась из проруби труба какая-то с глазом стеклянным, покрутилась, покрутилась вокруг своей оси, в палатку к свату заглянула, мне подмигнула. Мать ты моя донская женщина, никак – подлодка? Точно она: вслед за перископом и рубка черная поднялась, с залепленными скотчем опознавательными номерами. Люк в рубке с лязгом открылся, капитан в фуражке с крабом высунулся и орёт:

– Где немцы?

Так, значит, всё же здесь заварушка с немцами началась? Опять они без всякого объявления войны на нас напали! А почему? Может, газопровод «Северный поток» как-то не так с нашими поделили?

Я к свату, тормошу его, ору благим матом:

– Вставай, немедленно! К оружию – немцы сейчас будут!

Сват глаза протёр, на часы посмотрел, зевнул и говорит:

– Ты что, компоту опился? Не немцы, а ненцы! А с ними ханты и манси. Через час должны с моря подъехать. Вот затаримся у них рыбкой по дешёвке, компот твой допьём, да домой поедем.

– А чего ж ты мне, – говорю я обижено, – впаривал тут про подлёдную экстремальную рыбалку?

– А что? – говорит он мне. – Разве не было экстрима? Замерзал же?

– Ну, замерзал!

– Лунку вручную продолбил?

– Какая там лунка – прорубь целая! Вон выйди, глянь, подлодка из неё всплыла!

– Ну, так это подводники наши. Они тоже у ненцев рыбу покупают. Испугался?

– Ну, было дело!

– А сейчас ещё и удивишься!

И только он это сказал, как в глубине этой самой Обской губы завихрился снег, послышался топот копыт, скрип полозьев, и крики: «Поть-поть-поть!». И к нашей стоянке стремительно подъехала целая кавалькада тех самых ненцев, хантов и мансов на оленных нартах. А на нартах этих – пропасть мороженой рыбы в мешках. И пошёл тут торг. Да какой там торг – рыба же здесь дешевле грибов, влёт уходит. А после торга начался такой гудёж с песнями да плясками, с братанием ненцев с русскими – я думал, губа эта Обская треснет, на фиг, и провалимся мы все к чёртовой матери, как бывало у нас на Дону. Ан нет – выдержал лед! Он тут на совесть сработан, метровой толщины.

Вот такая у меня незабываемая рыбалка нынче случилась на Обской губе. До сих пор, после сватовых коктейлей-то, не могу толком разобраться: на самом ли деле это было со мной, или приснилось? Но рыбу-то я привёз от свата – целый мешок солёной щуки, сигов, язей и так кое-что по мелочи. Кроме миноги – это, как я потом выяснил, сват приврал немного про миногу, чтобы я клюнул. Нет у них там, в Обской губе-то, ни миногов, ни осьминогов. А всего остального – хоть завались. У этих, у ненцев с хантами и мансями.

Если не веришь, сам поезжай туда – сначала по Иртышу немного вправо, а там по Оби всё вверх и вверх. Пока не упрёшься в хату моего свата. А уж там как с ним договоришься. Главное, компоту побольше возьми. Уж очень северяне компоты уважают.