Дмитрий Соловьев - Стихотворения. Книга первая

Но и в пленительном молчанье,
В моей неведомой судьбе,
Молится буду о тебе,
Я лишь в молитве постоянен.

Но и тогда: в порыве счастья,
Открылись многие черты.
О, мне скажи, как ты прекрасна,
Перед восторгом красоты!

Неаполя небеса так сини,
Синей чем море тёплых вод.
И я не возгоржусь отныне:
Тебе, Неаполь, свой черёд.

Долго я внимал Корану,
И читал Гафиза о любви,
В пылу сладостных фонтанов,
И волнения зари.
А прощения наследство,
Мною выпито давно,
И вино-прекрасно средство,
Если милой всё равно.
Отойдёт и отвернётся:
Нет прощения любви.
Но одно я знаю средство:
Тишиною покори.

Родник души, родник живой,
Родник собою светозарнный,
Так лейся, лейся луч прохладный!
Мани меня своей игрой.

Та память прежнего пройдёт,
Забудуться иные были,
И мы с тобою всё простили,
Нам не наступит свой черёд.

А память прежнего легка,
Была пред нами виновата,
И где гармония-там свято,
Лесную пыль лишь бьёт родник слегка.

Не нарушайте леса тишину,
Его стволов недвижимость святую,
Его деревьев крону золотую,
Не нарушайте леса тишину.

В час ли утренней молитвы,
Слово лаского скажи.
Ветры, ветры, мои ветры,
Унеси, ты, унеси.
Час намаза уготован,
И не каждому сполна.
Лишь одной только молитвой,
Я решу свои дела.
Ты не тронь мою влюблённость,
Щёки ярче, чем ланит,
Про тебя, моя влюблённость,
Везде каждый говорит.
И небрежную чадрою,
Покрывай глаза, мой друг.
Чтобы тайные желанья,
Выдавались за испуг.

Морозность ночи обожгла,
Своим дыханием меня,
И этот шёпот нежных губ,
Как я порой бываю груб

Опять, как встарь, во тьме ночи
Три привидения сошлись.
И молвит тот-кто не дурак,
И так и сяк, и так и сяк.
Сошлись рассказом о житье.
Один лишь молвил: «Не житьё,
Покуда человек нам враг».
И так и сяк, и так и сяк.
Другой и молвил: «Что петух,
Прокукарекать тот был глух».
И так и сяк, и так и сяк.
Поймёт то каждый-не дурак.
Покуда человека род живёт,
Его никто не изведёт.
Да будет человек нам враг,
И так и сяк, и так и сяк.
Клялись достойно молодцы
Роду тому отдать концы,
Да кукарекал тут петух,
И сразу испустили дух
Кляня того-кто не дурак,
И так и сяк, и так и сяк.

Опять, Восток, меня ты успокоил,
Опять в тебе гармонию ищу
Спокойным духом, я ли не достоин
Услышать музыку твою.
Твои кремнисты водопады,
Твои зелёные луга,
И странствий царственная прихоть,
И власти твёрдая рука.

Всю жизнь прожил,
Как чистое стекло.
Коль смерть придёт,
Не побоюсь её.
В эпоху романственных стихов
Тебе ль, Китай, гармонии учится.
И скупость, краткость фраз короткое дыханье.
Любовью неземной покрыты твои горы.
Я о поэзии Китая говорю.
Каков Китай, таков поэт и в нём.
О радуге небесной благодати,
О радости, о смехе мальчугана.

И Швеции накинув покрывало,
И снова миром правит Люксембург.
Всего, всего мне на Земле так мало,
И слово принимаешь за испуг.

Поёт ли в роще соловей,
В ночи, тенистой и прекрасной,
Всё тот же он-его судьбы,
Не тронет бурь порыв напрасный.

Тебе, тебе одни сомненья,
Моей измученной души.
И как тревожное волненье,
Мой ангел, ты меня прости.

Тот миг, единый миг,
И краткое свиданье,
Среди дремоты лени,
Он будит ожиданье.
И неприступная черта меж нами есть,
Скажи, скорей, какая это честь.
Тобою словно околдован,
В пленитенльны оковы я окован.
И тишину собой превознося,
Лишь шепчут те уста: «Люблю тебя».

Одно лишь слово: «Я тебя люблю»,
И верю, что отверженность мою,
Не перейти рекою несогласья:
О, как мы страждем друг другом без причастья,
И тайный рок и смысл слов таков,
Что неподвластны чары нам богов.
И тайный смысл нам стихов не ясен,
И тайный рок нам боле не опасен.

И вновь я увидал:
Шотландских гор, где проводил я вечность,
И сердцем я простил младую ли беспечность.
Я помню вас, живу одними вами,
Затронуты сердца волшебными струнами.
И вновь я ваш, вас радостно встречаю,
И вашу тишину покорно принимаю.

Нетленно всё, чему касался взор,
И рок определил на гибель и позор.
Но мы с тобой живём, и помнится отныне,
Как искушенье дьяволом в пустыне:
И стыд и срам, и честь уж не в чести,
Но тихо милвишь мне: «Прости».
И для меня весь мир переменился,
И снова мир поэзии открылся.
И снова я творю: и бренные листы,
Падут к ногам твоим, и молвил я: «Живи!».
И тяготы времён второзаконья,
Не тягостны, и время своевольно.

Остави меня Боже, наконец,
От долгих и тягостных раздумий.
Так говорит Всевышний, мой отец,
И я покорен, как пчеле свой улей.

Когда порою в тишине,
Она является оне,
И мимолётное виденье….

Когда порою я влюблён,
И новым чувством я смущён,
Или находит вдохновенье…

Я об одном тебя молю,
Мой ангел, как тебя люблю,
Иди, развей мои сомненья…

И ты молитвою прости,
И ты молитвою прими,
Души неясной впечатленья….

Нет, ничего: покорствуя мольбе,
Собою ты не вспомнишь обо мне.
Но если я живу, твоим очарованьем,
Природы красотой, твоим воспоминаньем,
И краток для меня и счастия о миг,
К твоим губам бы я приник.
Напиток сладкий выпивая,
Я не дерзну, собой играя.
Природы прячь ты от меня ланит,
И сердце страстное неволею летит.
Прощай и помни: постоянством,
Ты не одолжена жеманством.
Твоих речей невольный лепет,
Не смог сдержать я сердца трепет.

Пусть солнце ясное восходит,
И пусть румянится заря,
Одним движением горя,
Нежный елей и к нам приходит,
И тем задумчивей она…..