Александр Тузов - Снежности вопреки. Как остаться живым в замороженном мире

В истории страны такой динамики
Не было с даты Великого Октября.
Я уже привык думать без паники
Что слова не из телевизора рождаются зря.

Все объяснила Эмили Дикинсон:
Правда живёт между строк.
Яркости солнца глаза не вынесут
Нежен наш ум и зрачок.

Все неизменно растет и меняется,
Время сочувствует нам.
То, что желаем, всегда исполняется,
Если воспитана склонность к правильным именам.

Главное не пускать ненависть
В борьбу с нечто подобным ей.
Как кровь пользуется венами.
Так любовь – сердцами людей.

К тому, что не чувствуя своей никчемности
Висит жалостливо среди нарождающейся листвы.
Нет никакой надменности,
К прошлому беспощаден звук времени тетивыыыыы.

Вернулось всё, о чём скучали.
Мы время повернули вспять.
Восстановили всё в деталях,
Нас не согнуть и не сломать.

Вновь гимн нас собирает маршем,
Мы все колосья для снопов.
И мы уж больше не промажем
Мы беспощпдны для врагов.

Политруки, певцы, спортсмены
Нас поднимают из окопа.
И мы выходим из геены,
В которой корчится Европа.

Любовь не знает срока.
Любовь – это дорога.
Так редко в обе стороны,
Так метко ранят гордые.

Но нет пути другого
Понять, зачем нам слово.
Зачем мы в мир приходим,
В других себя находим.

У кого в приоритетах
То, что тешит глаз и зуб.
Тот в себе не носит света,
Не ищи в нём глубину.

Как же они по-детски розовы —
Светлые лица единороссов.
Сколько в них радости за людей.
Им бы только побольше гвоздей.

Все больше лоснятся щёки,
Щёлки глаз пулемётными гнёздами.
Плохо скрываемая жестокость,
Ловят ветер хищника ноздри.

Человек давно уже умер
В этом теле, изрядном в интриге.
Он все чаще и дольше безумен
И смешны на нем крест и вериги.

Когда вокруг все больше оскала,
В умах – интеллект молотка.
Нежность, чтоб выжить, находчивой стала
И только с друзьями тонка.

Проснулся рано,
Удлинить чтоб сегодняшний день.
Возвращаюсь в новорождение с изнанки
И ничего не хочу больше хотеть.

Мы не сразу выплываем на поверхность
Воды, которой все больше в словах.
С годами теряется внешность
Но иногда виден плод в семенах.

Зло пытается скомкать свет,
Чтоб всю жизнь человеку стыть.
Не знал, что небо – такая твердь,
По которой можно ходить.

Со скоростью молнии
Поражают беда и счастье.
Всего получаем по ложке полной.
Одна раздирает нас на части,
Другое уменьшает гравитацию, качая на волнах.
Всё наше сегодняшнее житиё
Это следствие каждого прожитого прежде дня.
Глаза не спрятать как нижнее бельё
И не пережитого не понять.

Всё чаще рвется здравый смысл
И давит тошнота абсурда
Уже давно покорно мы
В себе несем его остуду.

Мы ум свой прячем, не стыдясь,
Нам не указ заветы Канта.
Не называем грязью грязь,
А украшаем её бантом.

Не только время в вечность смотрит.
Нужда идёт за нами вслед.
Стыдливо прячем её орден,
Считая мелочь на обед.

Зато мы очень нетерпимы
К тем, кому не нравится такой праздник.
И в миг слетает херувимость,
Прикрывающая наши страсти.

И тогда покорность животных
Сменяется порыванием с цепи.
И мы идём в строю плотном.
И как 100 лет назад разум кипит.

Такое явление называют днём сурка,
Ну, когда просыпаешься во вчерашний день.
Одним фатален этот замкнутый круг,
Другим – незаметен как тень.

Пусть все плохое
от вашего взгляда
Тает яко воск от лица огня
Пусть сила будет у зла изъята.
Свобода – это то, что нельзя отнять.

Даты и сроки мистичны всё-таки.
Они помогают настроиться на прошедшее
Ближе становится далёкое
И оглядывается ушедшее.
И снова пульс как тогда
И не спится перед этим днём.
Уже не надо гадать
Собьёт ли грядущее с ног.

Ну как могу я оценить
Ваш труд своим несовершенством.
Ваш свет могу лиш оттенить
Оценки – в упрощенье бегство.

Нам давно кажется,
Что хорошее вымученно.
Чаще грубостью измазанные
Мы ищем где болит от стычек.
Кусочек неба,
Останови движенье туч.
Пусть я окрепну,
Пережив твой луч
И дальше в памяти храня
Такую несказанную восторженность,
Мне будет далека возня,
Смешною логики разорванность.
Мой мир внутри сильнее во сто крат,
Чем то, что внешне наступает.
Пусть рядом злятся и грозят,
Во мне их что-то запрещает.

Человек не ограничивается свои телом
Его поступки тянутся к нам
С добром робко, с наглостью смело.
Едва касаясь или шлепком по щекам.
Человек может наполнить собой
Квартиру, здание, город, страну
Легко и шумно любить толпой
Гораздо тише одному одну.
И если ты наполнил весь мир
Желанием лихо дослать патрон
То скорее всего ты банальный вампир
Совсем даже не фараон.
А если ты собрал пчелой
Любовь тех, кто тебя искал,
Ты не зря фильтровал отстой
Чтоб услышать, ты замолкал.

Я посажу сегодня дерево,
Чтобы тень оно давало людям
Чтобы было поменьше серого.
Чтобы жить было чуть менее трудно.

Когда убита архитектура,
Когда глаза устают от машин,
Когда из дома – в инфраструктуру,
Природа спасает остатки души.