Екатерина Бордон - Любовь как она есть. Сборник рассказов и стихов

Пушок не унимался. Метался по столу. Он мог бы быть хорошим футболистом. В другой жизни. А пока, он отправил меня задней лапой прямиком в окно. Пятый этаж. Четвертый. Первый. Я упал, откатился под куст. В тенек. Наконец, солнце больше не жарит меня. Не терзает остатки меня. Как она там без меня? Наверно расстроится. Может даже будет скучать. Ну что ж! Пусть научится ценить других. Тех – кто для неё готов на всё, пусть даже заставляя плакать! Не тот хорош, кто сладок и красив! А тот хорош, кто для тебя и в кольца, и в бульон.

Маме – солистке оперной труппы – жить Збруйской было положено по статусу. Классическое каре, аристократичные пальцы, безупречная осанка и восхитительное меццо-сопрано. Такое, от которого у публики бежали слезы и тёплые мурашки.

Мы же с отцом – слесарем автомастерской – сутулые, рыжие, усыпанные веснушками, с щербинкой между зубами, по праву и в угоду жизненному равновесию были Репами. Репой. Короче, носили фамилию Репа.

Прежде чем не взять фамилию мужа, мать, конечно, изучила её происхождение. В минуты моего отчаяния она объясняла, откуда взялось это проклятие, и что отцовские прапрапредки не выращивали репу, а частенько «репати». То есть лопались от гнева, были вспыльчивыми. Вот прозвище и приклеилось. Чуть-чуть сократилось, и родилась самая мерзкая фамилия на свете, а потом и я.

Женя Репа.

Спорим, вы так и не догадались, какого я пола? Щербатая девчонка или сутулый паренёк? То-то. Ясное дело, это только полбеды. Остальная половина – 89-я среднеобразовательная школа Николаевского района. Я – Репа, и этим всё сказано. Я, конечно, с головой, и провернуть трюк с курткой в подсобке, чтобы миновать раздевалку, мне было раз плюнуть. На физкультуре хватало липовой записки от родителей. А через пару месяцев и вовсе наступало лето. Папа вёз наше контрастное семейство на родину, в небольшой хуторок повидать сухонькую маленькую упрямую старушку – мою бабушку, так и не смирившуюся с отцовским отъездом и женитьбой на матери. Поэтому о своей ненависти к треклятому овощу можно было ненадолго забыть.

Отцовский родной дом стоял у самой кромки реки, огороженной заросшим тиной забором. Накатанная телегой дорога вела к выбеленной хате под шапкой соломенной крыши, а через тропинку – к полю, куда меня отправили известить о нашем приезде бабушку.

– Воть, подержи покамест. Любишь, её? Репу – то? – разогнувшись от поля, бабушка выпрямила идеально ровную спину, не тронутую годами, и посмотрела мне прямо в глаза.

Репа Мария Добролюбовна была и хоть и рыжей маленькой старушкой, но крепкой, уверенной и судя по всему проницательной. Завидев моё отвращение, она продолжала.

– Я девчоночкой была, когда немец пошёл. За тем вон сараем, видишь? Спряталась и смотрела, как они мать с сестрой вывели из избы, и прямо тут… забили. Как скот какой. Прикладами. Доолго били. Мать умирала, а в мою сторону смотреть не смела. Боялась – найдут. Тут-то я два дня и хоронилась, пока живот с голоду крутить не начало. Вот – она бросила первый серый клубень в ведро – вот чем спасалась. Жевала, как есть, водой из лужи запивала. Это ж осенью только меня партизаны с собой забрали. А до того… иииить… – она обвела рукой поле – вот она и растёт тут, родная. Пошли что ль.

Плестись за бабушкой с поля, стараясь не расплескать слезы, было страшно тяжело. Как ведро воды, которое мы потом вместе таскали из колодца. Как кашу в чугунке на ухвате. Как огромную любовь в сердце к самому невзрачному из овощей. Как гордость за своё имя, которую несёшь через всю жизнь.

Никто не рождается совершенным. Мы приходим в этот мир одной из двух половинок единого целого. Наверное, это – испытание Вселенной. Пока наше сердце заполнится, приходится пройти долгую, часто утомительную, порой опасную, дорогу.

Никогда ни стоит сдаваться, так как в конце пути ждет единственная, которая сделает твое существо совершенным. Даже одно малейшее сомнение может стать причиной исчезнувшего счастья и бесконечного хаоса между парами. А неверно соединенные две разные половины вызовут цепную реакцию, вместо совершенного существа превратит нас в обрывки уродливых душ.

Ветерок нежно играл над полем с только что проросшей кукурузой. Солнце ласкало наклонившиеся к нему, словно загрустившие, побеги. Вот уже целую вечность ждет-ждет ту единственную, которая слово «Я» заменит словом «МЫ». Содрогнулась земля. Время остановило свой ход… биение сердца сравнилось с секундой.. Та долгожданная проснулась, нежным движением стряхнула с листьев комки высохшей земли… Приблизилась, смущенно обвила руками, но поняв, что больше не в силах отпустить, всем существом прижала к сердцу. Так началось их танго бесконечности.

Шло время. Два сросшихся тела становились все прекраснее, цвели и тянулись к горячему солнцу. Каждое утро, начинавшееся пения птиц, они открывали глаза и с любовью смотрели друг на друга. Наслаждались водой, дарованной им землей. Затем обращали свой взор к только что поднявшемуся солнцу и ласкались в его тепле. Непогода их еще больше сближала, они, опираясь друг о друга, согревали и подбадривали друг друга ласковыми словами. И даже сильный ветер казался им легким дуновением.

Шел день за днем. Их любовь крепла все больше и больше. И вот появился плод, сделавший их жизнь еще более яркой и цветной. Теперь каждое утро первый глоток воды делили с ним, а в дождь и холод покрывали его своими листьями. Так, в ласке и заботе зрел плод их любви. Любовь не подвластна времени, но оно для всех ограничено… Вот и их время истекало и стал виден конец пути.

Сухими отростками они все сильней прижимались друг к другу. Страх смерти? Отнюдь. В их сердцах была только счастливая гордость, что смогли прожить такую полную жизнь и теперь уступают это место своему плоду. Гордость, что оставили семена жизни, которые скоро набухнут, прорастут, найдут свою половинку и познают силу вечной любви.

В один прекрасный день семья фермера собирала урожай. Дети, держа в руках корзинки, весело бежали впереди и собирали обвитую по кукурузу фасоль, позади шли их родители, срезая серпами кукурузные стебли. Они, любя, улыбались друг другу и с гордостью, радовались хорошему урожаю. Мир – бесконечная цепь, кованная любовью.

Металлический стук засова о крыльцо, бряцанье связки ключей и скрип давно несмазанных дверных петель оповестили всех о начале нового дня.

Шаркающей походкой баба Валя прошла через торговый зал с молочкой и сыром, тихо ворча под нос: «Всю гниль перебрать в овощном отделе надо».

На прошлой неделе завезли яблоки. Они были красные и очень крупные, таких никогда не было в этом магазине. Яблоки быстро раскупались, они были вкусные и сочные, гнилых среди них совсем не было.