Тамара Чухманова - Безмятежность

Снова вижу раздолье чистое,
Снова вижу родные луга —
Фиолетовые, золотистые,
И до самых окошек снега.

Это детство, пора беззаботная,
Это радость и счастье в душе —
Безмятежное, неподдельное.
Ничего не вернётся уже.

Снова хочется, очень хочется
Босиком пробежать по росе,
Чтобы счастьем душа наполнилась,
Чтобы счастливы были все.

Чтоб всё стало по-прежнему просто,
Лёгкой бабочкой снова вспорхнуть
И родного прозрачного воздуха
Полной грудью снова вдохнуть.

Сколько может вместиться в сердце!
Нет, словами не передать!
Знать, никто на земле не умеет
Так упорно любить и ждать.

Я всю жизнь тебя ждать могла бы
Или даже просто любить,
Иногда тебя видеть и слышать,
По земле по одной ходить.

Я могла бы, тебя не видя,
По ночам говорить с тобой,
Улыбаться воспоминаньям
И мечте о тебе любой.

Снова ждать, когда ты приедешь,
Ни о чём с тобой не говоря,
Пусть всё так бы всегда и было,
Уже это одно – не зря.

Я могла бы сквозь слёзы смеяться
И о боли тебе ни гу-гу,
Я могла бы тобой любоваться,
Я могла бы, но… не могу.

Буйствует лето. Яркое небо.
Сочная зелень вокруг.
Всё хорошо. Что ж ты не весел,
Мой замечательный друг?

Что тебе жалко? Молодость нашу?
Свежесть испытанных чувств?
И почему взгляд твой сегодня
Так проникающе пуст?

Мир так устроен. Всё так и должно быть —
Осень сменяет зима.
Может, кому-то не нравится это,
Но ведь нужна и она.

В ней своя прелесть, ты знаешь об этом.
Сам её раньше любил.
Помнишь, катался на лыжах, на санках —
Или ты это забыл?

Надо ль печалиться? Лето вернётся.
Радуга сменит грозу.
Кто-то, раскаявшись по-настоящему,
Тихо уронит слезу.

Наша весна никогда не вернётся.
Жизненный ветер утих,
Но мы всё равно на земле повторимся
В детях и внуках своих.

Здравствуйте, красавицы-берёзоньки,
Сколько зим прошло и сколько лет,
Ну а вы, по-прежнему, шумите,
Головой кивая мне в ответ.

Нежные и милые созданья,
Как я вас люблю, и есть за что.
Всё, наверно, про меня вы знаете, —
Знаете про это и про то…

Знаете, но тайну бережёте,
Словно настоящие друзья.
Всё, что сердцу дорого и любо,
Вам всё-всё могу доверить я.

Пусть вас любят ветры удалые,
И румянит нежная заря,
И весна нарядов не жалеет,
Потому что это всё не зря.

Люди могут вами любоваться,
С вами говорить и даже петь,
Радоваться, верить и смеяться
И измученное сердце отогреть.

Будет весна, будет много цветов,
Серьги развесят берёзы.
Но никогда не увидишь уж ты
Мои настоящие слёзы.

Пусто в душе, и угас интерес
К жизни почти совсем.
Но горьких разлук и боли утрат
В жизни хватает всем.

Надо воспрянуть, восстать ото сна,
«Хватит!» – себе сказать
И постараться каждый рассвет
С верой в себя встречать.

Вздумалось спорить однажды двоим.
Пусть они спорят, а мы поглядим.

– Просто бы здорово было – жить вечно,
Всем бы понравилось это, конечно.

– Что ты? – другой говорит. – Ты уверен?
Вывод твой точно был бы неверен.

– И почему? Я тебя не пойму.
Разве ты сам бы того не хотел?
– Нет, ещё раз я тебе говорю,
Как бы ты тут предо мной ни вертел.

Значит, жить вечно? Ты только подумай —
Двести тебе исполняется лет.
Триста, четыреста, ну и так далее…
Впору тут взяться за пистолет.

Ты ведь ужасен – страшный и старый,
Хочешь идти – ноги уж не идут.
Весь ты в морщинах, совсем без зубов,
Весь ты больной, а года всё бегут.

И тебе тысяча! Друг дорогой,
Ты уж намучался за это время.
Что впереди? – Пустота лишь одна,
Новых морщин да болезней беремя.

В зеркало взглянешь и сам обомлеешь,
В мыслях лишь будет: «О, ужас какой!»
Как по-другому, ты только представь —
Дряхлый старик там трясёт бородой.

Страшно тоскливо тебе тогда станет,
Радости в жизни не будет, не жди.
Нет настроения, счастья, желаний…
Нет ничего! Что ж тогда впереди?

Всё бы тогда захотел ты исправить,
В царство бессмертья захлопнул бы дверь.
Лучше жить меньше, но жизнью со смыслом,
А жить, как не жить, – это плохо, поверь.

Ничего не случилось особого,
Просто школа одна умирает.
Но сегодня она жива
И детей в мир большой выпускает.

Разлетятся выпускники,
Из неё кто куда разлетятся,
Было ль в планах у них давно
С ней уже никогда не встречаться?

Школа, школа, какой ты была —
Многолюдной, весёлой и дерзкой.
Не ждала и совсем не хотела
Для себя ты судьбы такой мерзкой.

Ты любила, любила детей,
И сейчас всё ещё ты их любишь,
Хоть и знаешь прекрасно, что скоро
Больше жить на Земле ты не будешь.

Никогда, никогда, никогда
Не откроешь детишкам ты двери.
За какие грехи и кого,
И какие решили так звери?

Что творится на свете? Чтоб было
Чьё-то брюхо набито и рот,
Две главы чтоб районные жили —
Съеден будет обычный народ.

Доедят всё, сметут без остатка
И, довольные, будут жить,
Что совсем ничего не осталось
В Вознесенске – чего им тужить?!

И плевать им на то, что народу
Надоела давно эта власть.
Про народ кто когда-нибудь думал? —
Лишь бы им жилось вечно всласть.

Так зачем им какая-то школа,
Всё равно ведь не станут умней.
Разгромить её, уничтожить,
Растащить и забыть поскорей.