Оксана Макушенко - Двадцать лет спустя

Отчаяньем над пропастью легла,
Звала: «Лети вперед, шальная птица!»
Но я поэт, и эти два крыла
Придумаю, когда не приключится.

Сегодня в сердце селишь подлецов,
А завтра никуда тебе не деться.
Победа – призрак, пораженье – зов.
Устану жить – найду другое сердце.

Ну, улыбнись, мечта твоя близка,
Как в этом синем небе облака,
Как бой часов, рокочущих полночи.
Есть все, мой друг, лишь только ты захочешь.

Когда душа начнет изнемогать,
Когда погаснут яркие светила,
Дай счастья людям. Так приятно знать,
Что в мире пасмурном на всех его хватило.

От дома вдалеке. Хваленой ностальгии
Ни сердце, ни карман мои не ощутят.
Страна одной мечты, мгновения благие,
Впусти меня в свой дом и не гони назад.

Я расскажу тебе, как в сырости и мраке
Умела для души убежище найти.
Там будто лабиринт: все знаки, знаки, знаки
Указывают путь, который не пройти.

Запутаться в себе – последняя причина,
Чтоб путы разорвать, они мешают жить
От родины вдали, я вот ищу чужбины.
Открой скорее дверь и не мешай грешить.

Все, что осталось там, перечеркну пунктиром.
Не вечен мой покой, как пыль на сапогах.
На глобусе большом нам нет ориентиров.
Есть силы, есть покой, есть ураган в ногах.

Отказываюсь верить неспроста,
Что там за горизонтом – пустота
Ни дерево, ни камень, ни вода,
И вся моя дорога – в никуда.

Когда забвенье распахнет врата
И жизнь начнется с чистого листа,
За гранью горизонта растворится
Последняя тяжелая верста.

Ты в мир пришел не на веселый бал
И если радости не испытал,
Стань сам удачей, освети дорогу,
Быть может, ты – начало из начал.

По мрачным улицам гоняет ветер листья,
В озябших лужах отражаются зарницы.
А в темной комнате доверчивые лица.
Безумные, мы здесь, чтобы проститься.

В последний раз торопится природа
Нарядной облачиться пестротой.
Мы умерли, за внешней красотой
Таятся безобразные уроды.

Я знала, что по жизни не ходок,
Как эти листья по ветру носима.
Прости, слаба, знобит невыносимо
Неосторожный в сердце холодок.

К заутрене зовут колокола.
Расстанемся, как не были любимы.
Кому-то в этот час необходима
Молекула душевного тепла.

Пусть жизнь осудит строго – не боюсь.
Я допьяна тревогою напьюсь
И, насладившись вдоволь этой мукой,
Я поделюсь забавною наукой.

Где вы, которые меня на помощь звали?
Ваш голос жалобный услышал кто б едва ли.
Сегодня ж, властный, он разносится кругом
Над другом милым и назойливым врагом.

Еще скажу: свое свершив коварство,
Не яд вы поднесли мне, но лекарство.
Где ты, что восхищался мной, как мог?
Неслышно скрылся на распутье двух дорог.

Твои следы не смоют ливней воды,
В них даже сорняки не пустят свои всходы.
Пусть ближе не было людей на свете этих,
Не дай-то Бог кому их в жизни встретить.

От вас осталось вовсе ничего:
Немой портрет, тень взгляда моего,
Да пыль с ботинок, прочная едва ли,
Ее не раз слезами поливали.

И вследствие сей жизни, потому
Я не поверю больше никому!

Пусть не постигну все тайны вселенной,
Но не в незнанье постыдном покину
Мир этот славный. Ничтожеством сгину
И мудрым гением воспряну из пепла.

Я обделен красотой вездесущей
И не в чести у скупого народа,
Лишь бы за пазухой хлеб был насущный,
Лишь бы надежда жила и свобода.

Мне не хватает, наверно, лишь славы,
Чтобы последнюю святость разрушить,
Сжечь и развеять огромную душу,
Выжать в слезу опустевшие лавры.

Вот отчего ненавижу пустоты,
В прошлом сосуды из счастья и боли.
Щепки летели, когда их кололи,
Души потели, когда их жалели.

Мир, посмотри на меня – весь я твой,
Локти в заплатах, с поломанной пикой,
Образа чести бесславный герой,
Вечно готовый к битве великой.

Самыми неведомыми тропами
По Земле, как по одной струне.
Если башмаки мои истоптаны,
Только ветер знает обо мне.

Приютил и не торопит с ласками
Трын-трава, камыш седобород.
А по небу ломтик ананасовый
Молчаливым спутником плывет.

Мне с рожденья звездами обещано
Ленту бесконечную пройти.
Эта замороченная женщина
Знает точно: истина – в пути.

Скорби скорбей недолжное отдав,
Я открываю заново земное:
И сердце бессердечием поправ,
И смысл жизни праздной суетою.

Уж не делю, как прежде, пополам.
От ничего до безысходной боли
Уже давным-давно я отдала
За то, чтоб лишь любить тебя позволил.

И плачу, и в слезах боготворю.
Прости мое покорное терпенье.
Тебя я не теряю, я дарю,
Последнее души увеселенье.

Тебе пророчат ясный день,
Почет-успех пророчат,
Но этот день, как с неба тень,
Как миллионы прочих.

Сложнее тайная стезя,
И чтоб ее постигнуть,
Свернуть нельзя, уйти нельзя,
Не выжить, не погибнуть.

Твой путь далек, и тяжек крест
Немыслимой утраты,
Коль память больно сердце ест
И норовит заплакать.

Не злишься, баловень добра,
Что сильно подкачало,
А спать ложишься, чтоб с утра
Всю жизнь начать с начала.

Ты не весенняя. Душу превратную
Спрятала ловко, сокрыла умеючи,
В образе гения даришь по мелочи
Розы из уст и змеища проклятые.

Может, бесценное, может, бесплатное
Мне ли судить, не всему знаю истину.
Только одно дорого и единственно,
А посему для меня безвозвратное,

То, что приемлеть пытается боль моя,
Что отравило красивую светлую
Сагу о счастье и жизни привольной,
В ночь рождено, казнено в предрассветную.

Песню сложу, соловью не подвластную,
Плачь, горемыка, дари вдохновение
Той, что отвагой томится ужасною,
Но не весеннею, жаль, не весеннюю.