Антон Дельвиг - А. А. Дельвиг. Сочинения

Если ж две дочери или два сына родятся, весь пламень

Дружбы своей перелить в их младые, невинные души.

Мы родил_и_ся: нами матери часто менялись,

Каждая сына другой сладкомлечною грудью питала;

Впили мы дружбу, и первое, что лишь запомнил я, – ты был;

С первым чувством во мне развилася любовь к Палемону.

Выросли мы – и в жизни много опытов тяжких

Боги на нас посылали, мы дружбою все усладили.

Скор и пылок я смолоду был, меня все поражало,

Все увлекало, – ты кроток, тих и с терпеньем чудесным,

Свойственным только богам, милосердым к Япетовым детям.

Часто тебя оскорблял я, – смиренно сносил ты, мне даже,

Мне не давая заметить, что я поразил твое сердце.

Помню, как ныне, прощенья просил я и плакал, ты ж, друг мой,

Вдвое рыдал моего, и, крепко меня обнимая,

Ты виноватым казался, не я. – Вот каков ты душою!

Ежели все меня любят, любят меня по тебе же:

Ты сокрывал мои слабости; малое доброе дело

Ты выставлял и хвалил; ты был все для меня, и с тобою

Долгая жизнь пролетела, как вечер веселый в рассказах,

Счастлив я был! не боюсь умереть! предчувствует сердце -

Мы ненадолго расстанемся: скоро мы будем, обнявшись,

Вместе гулять по садам Елисейским, и, с новою тенью

Встретясь, мы спросим: "Что на земле? все так ли, как прежде?

Други так ли там любят, как в старые годы любили?"

Что же услышим в ответ: по-старому родина наша

С новой весною цветет и под осень плодами пестреет,

Но друзей уже нет, подобных бывалым; нередко

Слушал я, старцы, за полною чашей веселые речи:

"Это вино дорогое! – Его молодое хвалили

Славные други, Дамет с Палемоном; прошли, пролетели

Те времена! Хоть ищи, не найдешь здесь людей, им подобных,

Славных и дружбой, и даром чудесным испытывать вина".

С благоговейною душой

Поэт, упавши на колены,

И фимиамом и мольбой

Вас призывает, о камены,

В свой домик низкий и простой!

Придите, девы, воскресить

В нем прежний пламень вдохновений

И лиру к звукам пробудить:

Друг ваш и друг его Евгений

Да будет глас ее хвалить.

Когда ж весна до вечных льдов

Прогонит вьюги и морозы -

На ваш алтарь, красу цветов,

Положит первые он розы

При пеньи радостных стихов.

Свиток истлевший с трудом развернули. Напрасны усилья:

В старом свитке прочли книгу, известную всем.

Юноша! к Лиде ласкаясь, ты старого тоже добьешься:

Лида подчас и тебе вымолвит слово: люблю.

1826 или 1827

Мы не смерти боимся, но с телом расстаться нам жалко:

Так не с охотою мы старый сменяем халат.

1826 или 1827

О, сила чудной красоты!

К любви по опыту холодный,

Я забывал, душой свободный,

Безумной юности мечты;

И пел, товарищам угодный,

Вино и дружество – но ты

Явилась, душу мне для муки пробудила,

И лира про любовь опять заговорила.

Прекрасный день, счастливый день -

И солнце, и любовь!

С нагих полей сбежала тень -

Светлеет сердце вновь.

Проснитесь, рощи и поля;

Пусть жизнью все кипит:

Она моя, она моя!

Мне сердце говорит.

Что вьешься, ласточка, к окну,

Что, вольная, поешь?

Иль ты щебечешь про весну

И с ней любовь зовешь?

Но не ко мне, – и без тебя

В певце любовь горит:

Она моя, она моя!

Мне сердце говорит.

Не говори: любовь пройдет,

О том забыть твой друг желает;

В ее он вечность уповает,

Ей в жертву счастье отдает.

Зачем гасить душе моей

Едва блеснувшие желанья?

Хоть миг позволь мне без роптанья

Предаться нежности твоей.

За что страдать? Что мне в любви

Досталось от небес жестоких

Без горьких слез, без ран глубоких,

Без утомительной тоски?

Любви дни краткие даны,

Но мне не зреть ее остылой;

Я с ней умру, как звук унылый

Внезапно порванной струны.

Что жизнь его была? тяжелый сон.

Что смерть? от грез ужасных пробужденье

Впросонках улыбнулся он -

И снова, может быть, там начал сновиденье.

Между 1814 и 1817

Прощай, Киприда, бог с тобою!

С фиалом счастлив я:

Двоих дружишь ты меж собою,

А Вакхом все друзья.

Сиротинушка, девушка!

Полюби меня, молодца,

Полюбя, приголубливай,

Мои кудри расчесывай.

Хорошо цветку на поле,

Любо пташечке на небе, -

Сиротинушке, девушке

Веселей того с молодцем.

У меня в дому волюшка,

От беды оборонушка,

Что от дождичка кровелька,

От жары дневной ставеньки;

От лихой же разлучницы,

От лукавой указчицы

На воротах замок висит,

В подворотенку пес глядит.

Скучно, девушки, весною жить одной:

Не с кем сладко побеседовать младой.

Сиротинушка, на всей земле одна,

Подгорюнясь ли присядешь у окна -

Под окошком все так весело глядит,

И мне душу то веселие томит.

То веселье – не веселье, а любовь,

От любви той замирает в сердце кровь.

И я выду во широкие поля -

С них ли негой так и веет на тебя;

Свежий запах каждой травки полевой

Вреден девице весеннею порой,

Хочешь с кем-то этим запахом дышать

И другим устам его передавать;

Белой груди чем-то сладким тяжело,

Голубым очам при солнце не светло.

Больно, больно безнадежной тосковать!

И я кинусь на тесовую кровать,

К изголовью правой щечкою прижмусь

И горючими слезами обольюсь.

Как при солнце летом дождик пошумит,

Травку вспрыснет, но ее не освежит,

Так и слезы не свежат меня, младой;

Скучно, девушки, весною жить одной!

Кто, как лебедь цветущей Авзонии,

Осененный и миртом, и лаврами,

Майской ночью при хоре порхающих,

В сладких грезах отбился от матери, -

Тот в советах не мудрствует; на стены

Побежденных знамена не вешает;

Столб кормами судов неприятельских

Он не красит пред храмом Ареевым.

Флот, с несчетным богатством Америки,

С тяжким золотом, купленным кровию,

Не взмущает двукраты экватора

Для него кораблями бегущими.

Но с младенчества он обучается

Воспевать красоты поднебесные,

И ланиты его от приветствия,

Удивленной толпы горят пламенем.

И Паллада туманное облако

Рассевает от взоров – и в юности

Он уж видит священную истину

И порок, исподлобья взирающий!

Пушкин! Он и в лесах не укроется:

Лира выдаст его громким пением,

И от смертных восхитит бессмертного

Аполлон на Олимп торжествующий.