Варвара Бекетова - О том, что и как (а также – где и каким образом…). Сборник стихов и рассказов периода 2001–2012 гг.

Хлеб вырастить руками,
Калач испечь,
Обсыпать тесто сладкое изюмом,
И в покружении листвы безюмном
Через трубу, как дым, утечь.
Калач с собою взять,
Не поскупиться,
Прохожему воды напиться дать
Иль крови дать земле моей напиться.
Руда священная течет —
Я сок земли.
Ах, солнце! Обо мне моли,
Священник, небо,
И я взрасту и стану хлебом,
И стану калачом.
Мой круг;
Сто раз он повторится:
Руды своей земле напиться дать,
Стать хлебом,
Снова дымом стать,
И рожью, и водою, и травой,
И что такое смерть,
Когда не круг?
И нам, пройдя сто с лишним
Чьих-нибудь порук,
Прийти опять домой,
Вернуться.
2002 г.

Помолись за меня, за мечту мою помолись.
Только свечек не ставь, я прошу о молитве попроще:
Рано утром проснувшись, по-детски легко улыбнись,
Пробегись по траве под деревьями маленькой рощи!
Сто цветов посади у калитки скрипящей своей
И крыльцо увенчай золотым налитым виноградом,
Доброй песней встречай приходящих случайных людей…
А какой-то молитвы иной – о, поверь! – мне не надо!
Лишь улыбка твоя до меня не допустит беду,
Только радость твоя отведет от меня все напасти!
И на звук твоей песни я к дому дорогу найду,
Где меня ожидает такое несложное счастье.
2002 г.

Я люблю тебя. Ты знаешь,
Я спросила утром сердце:
«Кто по крыше ночью крался,
Тихо окна отворял?»
Прошептало по секрету:
«Это ветер мысли носит
Тех людей, кто мысли эти
Ночью ветру доверял».
И еще спросила сердце:
«Кто стучится на рассвете,
Оставляя у порога
Мягких лапочек следы?»
И услышала: «Мечтанья,
Что, за гранью оставаясь,
С неба падают в объятия
Сонно-серой лебеды».
И, опять не унимаясь,
Я спросила: «Кто скребется
У кровати, забираясь
На подушку вновь и вновь?»
«Это сны, – сказало сердце, —
Дети разума и чувства,
Это лунные пассажи,
Приносящие любовь.»
2002 г.

В Новый Год, поднимая бокал, пью до дна!
За нашу любовь – пью до дна, пью до дна!
Знаю – счастье у нас одно на двоих и вера одна,
И за это грех не выпить до дна молодого вина!
В Новый Год пусть уйдут ложь, обида и страх – пей до дна!
Завтра двери с утра – я знаю – откроют для всех,
И тогда я уйду, а пока что я просто пьяна,
И окрест раздается мой праздничный смех!
Только где-то внутри горит молодая звезда.
Не зовет и не плачет – терпеливая нежность в глазах.
Одиноко сияет, молча ждет, улыбаясь, когда
Я очнусь от угара, обнаружив рассвет на часах.
Вот тогда я уйду, отказавшись от чаши с вином
И оставив у дел тех, кто рвется стоять у руля.
Я поплачу немного, глядя небу в глаза, а потом
Я взлечу, о прощении кого-то моля.
Но все это потом, а пока – налейте вина!
Я забудусь сегодня в кругу подруг и друзей.
…Только с тихой тоскою рвется из сердца струна…
Погоди, мой рассвет – а ну! Наливайте скорей!
2002 г.

Я обрезала косы.
Я ходила, словно крестьянка, растрепана и пьяна,
Словно женщина, словно дочь Адама и Евы,
Будто бы эта игра имела право на жизнь.
Я пила вино и плясала порой до упаду,
Я смеялась с мужчинами или с ними спала…
Я почти забыла себя.
Я не знала, что боль и тоска,
Эти два прирученных зверя, мирно спящих на строгой цепи,
Вдруг взбунтуются, взвоют,
Я не знала, что мое перелетное сердце забудет про след.
Две соленые капли воды на листе…
В ране нож повернулся, – а крови в ней нет.
И полоска аквамарина на горизонте,
И рассветные ленты в бледнеющем нёбе зари…
Самое темное время суток перед рассветом,
Перед тем, как встает все же солнце,
Перед тем, как безумная ночь устанет со мной говорить.
Потому что мой рай – это вечный рассвет,
А здесь есть только закат.
Потому что свобода – не звук,
Это боль от раскрывшихся крыльев.
Да, я знаю, что я упаду,
Да, я знаю, что я не дойду до небес,
Что на заданный мною вопрос нет ответа…
Мне не нужен ответ.
Все, что нужно – пара крыльев и бездна.
2003 г.

Говорят, – вам нужны двери.
Нет, они не нужны.
Говорят, в крайнем случае, – окна.
Но здесь нет ни того ни другого.
Все, что здесь душе моей дорогого —
Это сад. Я смотрю на цветущие вишни и мне горько,
Что ты не придешь, чтобы тоже на них посмотреть.
Если б нас посылали на смерть
В ранний час, ты бы шел умирать
Обозленный своими дверьми.
Ты не знаешь, или просто забыл,
Что окна и двери есть только там,
Где кто-нибудь очень старается выстроить стены.
2003 г.

Вата снега и неба, время остановилось.
Я бы, конечно, встала и вышла вперед,
Но так неохота душе вести тело…
Она с укором смотрит мне в спину, и я замедляю ход.
Если знаешь хотя бы одну тайну вселенной,
То не сможешь остановиться,
И я ей говорю: «Пойдем».
А она села на обочину,
Сначала притворилась, что не слышит меня,
А потом стала цветком.
Шаром воздушным летишь вверх,
И твой газ – это тоска и грусть
О мечте и о том, как мог бы сказать кому-то:
«Я скоро вернусь».
2003 г.

Что-то гаснет во мне, отгорая.
Все мечты и победы мои обратились во мглу.
Я кричу: «Подождите!», но они головами качают,
Что-то шепчут, а что – не пойму,
Прижимая ладони к губам.
Я уже отдала свое право на право творить,
Я пытаюсь сказать – не отдам,
Я из пепла хочу собрать свою веру, но ее уже нет.
В это тихое утро, в этот пьяный от солнца рассвет,
В этот ясный рассвет мертвеца
Извини меня, мир, я мертва.
Я не знаю, как жить.
Не умею жить после конца.
2004 г.

Если бы можно было ночь переделать в холод,
Если бы можно было поменять лень на голод,
Если бы можно было сказать кому-нибудь: «Верните,
Отдайте обратно моей веры серебристые нити!».
Они рвались одна за другой, серебром звеня,
Они жалобно пели, и жили, и звали меня,
Они плакали молча, или шептали, глядя мне в след.
А теперь без них я не вижу, не чувствую свет.
Нет, не будет – я знаю – никакого возвращения назад,
Я хотела бы, но не чувствую больше их взгляд.
Нет их нежных, задумчивых, темных, таинственных глаз.
Уходи от меня, – мои тайны забыли про нас.
Мои звери не воют о тоске в осеннюю ночь.
Мои крылья слабы и не смогут ничем нам помочь.
Мое сердце стало послушным, в нем нету огня.
Я не знаю, кто теперь остается здесь вместо меня.
Чтоб исчезнуть совсем, мне уже не нужен ответ,
Ни любовь, ни душа, ни друзья, ни закат, ни рассвет.